Подозрение падало на Олесю Пресницкую: именно она отбила Лунегова у подруги год назад. Из короткого общения с бывшей любовницей у Петра не сложилось впечатления, что Инга питала к подруге неприязнь. То же самое можно сказать и про Олесю.
С какой целью Пресницкой убивать Ингу? Может, в случае самообороны? Скажем, Олеся как-то узнала, что Ревенчук собирается ей отомстить за уведенного Макса, и нанесла упреждающий удар.
Бред!
Убийство Инги выглядело подготовленным, запланированным и хорошо продуманным. Не то что убийство Светланы Вакульчик.
Петр уже в который раз вспомнил, как неуклюже Пресницкая передвигалась ранним утром, будучи без очков, как на ощупь изучала окружающие предметы. Как закричала, наткнувшись на труп подруги…
Сыграть такое невозможно. Знать, что Петр в тот момент наблюдал за ней из-под кровати, Олеся никак не могла.
Вывод: кто-то ее, бедняжку, не очень грамотно подставляет. Идея надеть очки Пресницкой на труп Ревенчук также казалась сыщику несусветной глупостью. С какой бы стороны он ни подруливал – разумного объяснения не находил. Пока, во всяком случае.
Под номером два пусть будет Лунегов. Вот кому точно есть что скрывать! Его вчерашняя разборка с Буйкевичем в коридоре, его сегодняшняя попытка пробиться утром в комнату к травматологу – настолько красноречивые тому свидетельства, что дополнительных доказательств не требовалось.
Петр чувствовал, здесь зарыта даже не собака, а целое кладбище домашних животных. Со всеми вытекающими… Но Лунегов пояснять ничего не собирался, а с Буйкевичем пока поговорить не получилось. Полчаса назад Стас заглянул к ним с Эллой в комнату, но так неудачно наткнулся на гневную фразу супруги про убийство Сбитнева, что, казалось, тотчас забыл, зачем пришел.
С ним следовало поговорить при первой же возможности, причем – без Анжелы.
Двигаемся дальше – Цитрусов! У него узнать ничего, к сожалению, уже не удастся. Хотя вопросов к нему более чем достаточно. Начать хотя бы с самого появления фельдшера на турбазе. Кто его пригласил? Они с Петром – коллеги, оба работают на «Скорой». Но Петра пригласила Элла, а Цитрусова кто?
Валерий обещал все объяснить, но так и не успел. И даже после его смерти никто не признался, что приглашал Цитрусова на праздник.
Петр вдруг остановился. Был один человек, который мог это сделать! Но он уже не мог ничего объяснить, поскольку был мертв. Инга!
Петр вспомнил разговор с Вакульчик, когда она заикнулась о «голубеньком». Ревенчук тогда предостерегла Светлану от подобного знакомства, так как знала об ориентации Цитрусова. С чего бы она могла знать? Насколько Петр был в курсе, ни с кем из персонала «Скорой», кроме него самого, Ревенчук не общалась.
И, наконец, этот сексуальный контакт. Сбивающий с толку, совершенно не вписывающийся ни в одну из версий. С кем Цитрусов мог переспать в ту злополучную ночь? Учитывая его нетрадиционную ориентацию, учитывая, что вскоре после этого контакта он был убит…
Причем, насколько помнил сыщик, Валерий ничуть не сопротивлялся наступлению своей смерти. На его теле не было никаких гематом и ссадин. Он спокойно подставил свою подключичную вену для убийственной инъекции.
Если добавить ко всему этому найденный около трупа Валери крошечный винтик от очков Пресницкой, то можно запросто тронуться умом. Где начало, где конец у этой цепочки вопросов?
Короче, Цитрусов и его смерть – это непролазный лес загадок, джунгли, не поддающиеся никакой логике…
В голове неожиданно помимо воли всплыла мысль: что, если Ингу убил Цитрусов, а Пресницкая за это укокошила его самого. Потеряв при этом винтик.
Могло такое случиться? Теоретически – да, но только теоретически. С какой стати Цитрусову убивать Ингу, которая, судя по всему, любезно пригласила его на праздник? Кто потом водрузил очки Пресницкой на нос мертвой Инги и с какой целью? Убивая Валери, Олеся могла не заметить потери винтика, очки наверняка остались на ней, в них она возвратилась в свою комнату. Глупо предполагать, что она сама свои очки, без которых ничего не видит, надела на нос мертвой подруги. И после этого спокойно ушла спать. Немыслимый вздор!
Камера видит все!
Следующей в списке пусть будет Анжела Гридина. Она же Монро. Девушка, у которой есть все, чтобы вскружить голову любому мужчине. Потрясающая точеная фигурка, сексапильная походка, взгляд с поволокой, доведенная до автоматизма кокетливость и, что немаловажно при таком арсенале, – ум.
Полгода назад девушка потеряла в автокатастрофе отца. Единственного, по сути, близкого человека, который ее воспитал. Но не замкнулась в своем горе, не отгородилась от окружающих. Закрутила роман с Буйкевичем. Да такой, о котором шушукалась вся медсанчасть.
Как Анжела сама призналась, с Ингой они подругами не были, но неделю назад Ревенчук пригласила прогуляться по парку именно ее. Тогда и случился тот самый кадр, запечатлевший то ли вселенскую растерянность Инги, то ли магическую разгадку чего-то важного…
Сопоставив эту информацию с тем, что стало известно от Антона Сбитнева, Петр предположил, что прогулка состоялась почти сразу же после просмотра видеозаписи прошлогоднего праздника. Петр был уверен, что одно имеет отношение к другому.
Вспомнив, как Анжела стояла насмерть, не пуская утром Лунегова к спящему Стасу, сыщик усмехнулся: Монро – настоящая боевая подруга, с которой можно и в огонь, и в воду. Правда, при этом необходимо соответствовать ее требованиям, которые – в этом Петр не сомневался ни на йоту – были достаточно высоки.
Теперь, собственно, Стас Буйкевич. Ковбой, герой вестернов. К сюрпризам, которые преподнес травматолог, можно было отнести только что выпущенный поэтический сборник. Накануне вечером, спустившись от Монро, Петр попал на его презентацию. Помнится, удивился: еще несколько минут назад ему довелось быть свидетелем довольно циничной разборки между Буйкевичем и Лунеговым, и вот уже высокая поэзия лилась рекой – рифмы, образы, метафоры…
Как такое может сочетаться в одном человеке? Выходит, может.
Последовавшая затем автографсессия породила в душе Петра странное ощущение нестыкующегося пазла, чего-то неправильного, иррационального. Но что именно выбивалось из общей картины, что было лишним, а чего, наоборот, недоставало, сыщик определить так и не мог. Возможно, этому помешали Лунегов с Пресницкой – разоткровенничались некстати.
Утренний разговор со Стасом ничего не прояснил – еще больше все запутал. Травматолог производил впечатление не совсем протрезвевшего пьяницы. След недавней инъекции в локтевой ямке привлек внимание Петра, а тот факт, что ни Анжела, ни сам Стас не смогли толком объяснить, откуда этот след взялся, насторожил сыщика.
Эмоциональная реакция Анжелы на обнаруженные сыщиком следы крови на простыне на первый взгляд выглядела вполне естественной. Но… если у тебя месячные, о каком сексе может идти речь? Или у вас такая страсть, которую невозможно контролировать? Именно на это намекала Монро, вспоминая, когда и как они со Стасом уснули. Хотя по внешнему виду травматолога этого не скажешь.
