– Вы думаете, это носовой платок?
– Признаться, думал – да, – смущенный натиском, промямлил сыщик, рассматривая нежную ткань бежевого цвета, – но после вашего вмешательства засомневался. Что это, по-вашему?
– Это, пардон, женское нижнее белье, – констатировала Пресницкая. – Конкретно – трусики. Мне жутко неудобно, но раз у нас три трупа, о деликатностях приходится забыть. Этот гад, оказывается, засунул в карман трусы своей очередной пассии и выпендривался все утро. А мы спьяну-то и не замечали, не до этого было. Вот сволочь!
Сыщик какое-то время всматривался в застывший кадр, потом вскочил и схватился за голову, так как от звона и треска у него потемнело в глазах. Когда зрение более-менее восстановилось, он спросил:
– Вам, конечно, виднее… Вы ничего не путаете? Это точно… трусики?
– Да чтоб мне провалиться сейчас на этом месте! – Пресницкая замахнулась кулаком, чтобы хрястнуть от души по столу, но Петр перехватил ее руку.
– Не надо ломать мебель, я вам верю. Посидите здесь пока, посторожите компьютер, а я кое-что уточню.
В коридоре он долго соображал, в какой стороне находится комната Буйкевича и Монро. Дверь оказалась запертой. Сидящий неподалеку на посту Леонтий равнодушно сообщил, что стучать бесполезно, так как все – в кают-компании и смотрят там телевизор.
Петру пришлось долго упрашивать Анжелу выйти в коридор на пару минут, девушка не хотела отрываться от сериала на самом интересном месте.
– У, какой настойчивый мужчина! Уж если что задумает – непременно добьется. Вы должны оценить, на какую жертву я иду ради вас.
– Мне не до ужимок, я сейчас не в состоянии это оценить, – оборвал ее сыщик. – Вспомни, пожалуйста, когда ты фотографировала Ингу в парке… Ну, когда она еще увидела что-то за твоей спиной и ее странное выражение лица попало в кадр. Помнишь?
– Да, припоминаю что-то такое… – рассеянно проговорила девушка, то и дело порываясь вернуться обратно в кают-компанию. – На телефоне у меня есть, я вам показывала…
– Вспомни, что еще она могла увидеть кроме ортопедического салона. Ты перечисляла, помнишь?
Прищурившись, Анжела почесала нос, потом щеку.
– Ну, ортопедический салон точно, потом аптека, мини-маркет зоотоваров… Ах да, бутик женского белья, конечно же.
Услышав про бутик, Петр поблагодарил девушку, отвернулся и медленно пошел по коридору. Анжела тотчас юркнула обратно в кают-компанию.
«Конечно, бутик белья! При чем здесь ортопедический салон, ты притянул его за уши, дружище! Это было твоей ошибкой! – думал сыщик. – Поэтому ничего и не стыковалось! Ты потерял уйму драгоценного времени! Все было не так… Сначала Инга увидела во время просмотра видеозаписи что-то подозрительное в нагрудном кармане Стаса, но не придала этому значения. А потом, во время прогулки с Анжелой, увидела бутик. В памяти тут же одно состыковалось с другим. Элементарно, Ватсон!»
Скорее всего, это были ее собственные трусики.
Но как они могли попасть в карман Буйкевича?
Петр чувствовал, что здесь «горячо», но для того, чтобы все сложилось, не хватало буквально одного звена. Его мог дать только один человек – Макс Лунегов.
Чувство брезгливости
Перед самой дверью Барда у сыщика в кармане завибрировал смартфон. Трубка настолько качественно передавала интонацию и тембр голоса Сбитнева, что Петру показалось, будто Энтони бормочет ему в самое ухо:
– Вы меня там не потеряли?
– Есть немного, – признал сыщик, удаляясь по коридору от двери, куда только что планировал войти. – Ты мне хочешь сообщить что-то важное?
– Типа того. Ты ведь никому не растрепал, где у меня стоит камера?
– Я знал, что ты позвонишь, поэтому держал язык за зубами. Ты сейчас где?
– Недалеко… – расплывчато сообщил уролог. – Я хотел сказать, что содержимое пакета, который ты спрятал в дупло березы, мне известно. Пакет сейчас находится в другом месте, без меня ты его не найдешь.
– Ты что, следил за мной? – процедил сквозь зубы Петр, чувствуя, как адреналин буквально закипает в крови.
– Не без этого, – ухмыльнулся на том конце провода Энтони. – Можешь, конечно, сходить и проверить, но лучше поверь мне на слово.
– Ну ты и сволочь! – гневно выдохнул Петр. – Так откровенно вредить следствию! Я это запомню.
– Должен же я как-то подстраховаться, – невозмутимо парировал Сбитнев. – Теперь ты будешь молчать и дашь мне спокойно довести съемку до конца. Когда отснятый материал вместе с камерой будет у меня, ты получишь свой пакет в целости и сохранности.
– А как насчет ответа на мой вопрос?
Ответил Сбитнев не сразу, видимо, вспоминал, о чем шла речь.
– Что касается пикантного, как ты говоришь, мужского заболевания, то один такой кадр сейчас на турбазе. Я назову его фамилию тебе после того, как закончу съемку.
– И когда, черт возьми? – чуть не заорал в трубку Петр, но вовремя вспомнил, что на турбазе даже стены имеют уши: – Когда ты планируешь закончить свою долбаную съемку?
– Скоро, не волнуйся, ты узнаешь об этом первым. Петро, это бизнес, ничего личного, ты же понимаешь. Но плясать ты теперь будешь под мою дудку, уж не взыщи!
После того как Сбитнев отключился, у Петра возникло желание разбить свой телефон о паркет и топтать его каблуками, пока не кончатся силы.
Сыщик застал Барда за стрижкой ногтей. Две пустые бутылки из-под армянского коньяка стояли возле кровати подобно морскому биноклю, которому не хватает ремешка.
Макс не удостоил Фролова даже взглядом, невозмутимо продолжая орудовать ножницами. Оценив неуверенную координацию движений Барда, блеск его глаз и румянец на щеках, сыщик ненадолго потерял над собой контроль.
– Пьяная скотина, ты что себе позволяешь? – он схватил Лунегова за лацканы рубашки, при этом ножницы отлетели в дальний угол комнаты. – А если сейчас новый труп, как ты будешь работать?
– Я здесь вообще-то… отдыхаю, а не… работаю, – с трудом сформулировал ответ патологоанатом, тщетно пытаясь вырваться из цепких рук сыщика. – Если ты… забыл, то я напомню… И, думаю, я свое уже… отработал.
Уловив сильный коньячный дух, Петр понял, что ему представился шанс узнать все и сразу. И грех этим шансом не воспользоваться.
Бросив почти не сопротивлявшегося Лунегова на диван, он подошел к двери и запер ее на шпингалет. Бард попытался встретить противника мощным апперкотом в челюсть, но из-за обилия выпитого удар не получился. Более того, Фролову удалось перехватить запястье и заломить Барду руку за спину.
Патологоанатом взвыл от боли:
– Что тебе надо от меня? Отпусти, сука! Я тебя… нашатырем, можно сказать, с того света, а ты…
Петр продолжал выкручивать руку противника, казалось, еще немного, и раздастся треск рвущихся сухожилий и связок.
