А тут так получилось, что об этом случайно узнала та самая наша с ней общая знакомая, которая работала у нас бухгалтером. И, надо думать, в тот же день проболталась об этом ей.
Дальше события развивались стремительно.
На следующий же день она позвонила мне сама, мягко и ненавязчиво извинилась за свое поведение, рассказала, что она меня совсем не забыла и даже очень соскучилась, а что не появлялась на горизонте столько времени – дык это просто «так получилось», ну бывает, так сложились обстоятельства…И вообще она сама давно хотела встретиться, просто как-то вот всё не выходило, но, может, теперь?
Рассказ получался довольно складным, и я бы, наверное, даже поверил, не знай я того, что уже знал к тому моменту. Но не перебивал, решив дослушать спектакль до конца. Интересно мне стало, а что же там – в следующем акте пьесы?
В общем, она говорит, что очень соскучилась и предлагает встретиться. Я говорю, что жутко устал (это действительно правда, вот только больше – морально), идти никуда не хочу, нет настроения и желания. И что если уж ей так хочется, то она может приехать ко мне. Она поупиралась немного для виду, но, поняв, что я не передумаю – довольно быстро согласилась. Помню, я был тогда даже удивлён – «вот, оказывается, как легко всё оказалось! А раньше-то…»
Викинг вздохнул и не надолго умолк. Света не торопила его.
– Она приезжает ко мне тем же вечером. Без опозданий, что характерно. Не как раньше. И даже уговаривать не пришлось…, – грустно усмехнулся он. – После недолгой вечерней программы и некоторых простых телодвижений – у нас таки случается секс. Больше даже по её инициативе, чем по моей.
А потом как бы между делом, аккуратненько так, вскользь и без нажима она упоминает, что жизнь в Москве для красивой девушки вовсе не такая безоблачная, как может показаться…Что случаются всякие трудности, например, с жильём… и вообще…
Я отворачиваюсь к стенке и делаю вид, что уснул. Не хочу слушать дальше.
Утром она уходит. А я, плюнув на работу и отключив телефон, напиваюсь в стельку, лезу под душ и старательно тру себя мочалкой, не в силах избавиться от ощущения какой-то грязи. Потом до вечера валяюсь на диване, плюю в потолок и мучаюсь вопросами: «Какого хрена?» и «Неужели они все одинаковые?»
– А что потом? – не выдержала Света после того, как Викинг снова надолго замолчал.
– Через несколько дней я сдал все дела по проекту и уехал домой. Сюда, назад, в наш небольшой и совсем нестоличный город. Несмотря на все радужные перспективы и возможности, которые открывались мне там.
– А она?
– А ей я всё-таки помог перед отъездом. Решил все её жилищные проблемы. Просто так, в память о прежних временах. Но, вроде бы, ей это не сильно помогло. Или, по крайней мере, не надолго.
– Вы так и не виделись больше с тех пор?
– Нет. Я старательно избегал любого общения с ней. На смс не отвечал, трубку не брал… Просто не хотел её видеть. Да и она особо не пыталась…
– И больше ни разу…?
– Ты знаешь… Один раз мы, правда, ещё пересеклись случайно. Уже значительно позже. Когда ездили с Найджелом в очередное дурацкое путешествие по стране. Колесили по дорогам без особой цели – просто так, ради приключений… Вот и нарвались на них. Ну, там вообще было много всего разного в тот раз… Но это уже совсем другая история…
– Ох, мальчишки… Что же вам неймётся-то? Что ж вы вечно гоняете и встреваете во всякое? Неужели вам самим не страшно? – печально покачала головой Светлана.
– Адреналин и свобода – сильнее страха смерти! – усмехнулся Викинг.
– Ох, да… а мы должны сидеть дома и ждать, не свернёте ли вы себе шею из-за этой вашей любви к адреналину и свободе…И чего ради только?
– Тебе не понять… Что-то меняется в человеке на скорости в 200 км/ч. Он становится другим. Изменяется восприятие, меняются ощущения, отношение к жизни. Рёв мотора заполняет всё вокруг, а его вибрации входят в сердечный ритм. В этот момент всё постороннее исчезает, и ты уже не «на дороге», ты внутри её, ты часть дороги, ты сливаешься с ней. Всё остальное как бы отступает, превращается в нечто далёкое и не важное. Этого не понять тому, кто не испытал… Потом, после того, как слезешь с мотоцикла, какое-то время ещё ты удивлённо смотришь вокруг – настолько окружающий мир кажется тебе медленным, пресным, ненастоящим… И так до следующего раза.
Света лишь грустно вздохнула в ответ:
– Нет, вы всё-таки наркоманы! А что там была за история с Найджелом? Расскажешь?
– Ну, ты знаешь, мы оба тогда ещё были бесшабашными балбесами, без особых целей и стремлений в жизни. Один лишь ветер в голове, да жажда свободы и приключений. Денег было мало, мозгов – ещё меньше… Но сами себе мы казались, конечно же, крутыми байкерами, эдакими рыцарями дорог! У меня тогда был старенький потрёпанный чоппер, а у него древний дедушкин «Урал» эдакого паскудно-зелёного цвета, над которым все смеялись… Как бутылочное стекло. Может, из-за этого-то всё и случилось…
* * *
– Три шторма и один абордаж! А мне нравится эта девочка… Где ты её нашёл? – восхищённо выдохнул Боцман.
– Знаешь, ты уже не первый, от кого я слышу нечто подобное! – усмехнулся Найджел
– Вот как? А кто меня опередил?
– Да ещё на кастинге, когда отбирали девчонок в нашу будущую промо-команду… Дали мы тогда объявление, как и планировалось, собрали желающих. Зарплату посулили неплохую и прочие бонусы. Ну, сбежалась к нам толпа… В основном, конечно, эдакие расфуфыренные тёлочки, твердо убеждённые, что это они нам ещё одолжение сделали, что пришли, ведь они все такие классные и гламурные. И каждая думала, что мы должны немедленно взять вот именно её, потому что все остальные ей в подметки не годятся, и благодарить бога за то, что нам такое чудо досталось!
– И, наверное, все они страшно обиделись, когда их выставили вон? – хохотнул Боцман.
– Именно. А остальным пришлось объяснять, что мотоцикл – это символ свободы, бунтарства, адреналина, драйва и романтики. Поэтому нам не нужны гламурные куклы с килограммом косметики на лице, не обезображенном интеллектом, и выражением глаз, в котором четко читается, что весь смысл их жизни – тряпки, шмотки, брюлики, ночные клубы, гламур и пафос. Такой типаж может и неплохо смотрится с какими-нибудь дорогими тачками и прочими навороченными понтами, но мотоцикл таким фифам подходит – как корове седло! Особенно когда они лезут на него с огромными каблуками, отклячив попу, и думают, наверное, что это шибко красиво, эротишно и привлекательно… нет, дорогие мои, должен разочаровать вас – это выглядит, чаще всего, глупо, смешно и нелепо. А у нас иная направленность. Мы ищем кого-то вроде девочки-бунтарки, эдакой хулиганки, не боящейся испачкаться в машинном масле, чумазой, но милой. Образ своеобразного "трудного подростка". Девчонка-сорванец в драных джинсах – вот что нам подходит. А не расфуфыренная красавица, которая будет ныть: «Ой, я ноготь сломала!» и тыкать в кнопочки айфона наманикюренным пальчиком…
