Спутанный кавказец дёрнулся и замычал от пинка по яйцам. Громко кричать ему мешал кляп во рту.
– А потом я вас, сладкие вы мои, связанных и измазанных – отнесу вон туда. Вы ещё не сообразили, что это за холмик? Природоведение в школе учить надо было! Впрочем, откуда вам… Это ж муравейник! Да-да, и вот эти здоровенные рыжие муравьи очень любят всё сладкое! Ну, прям как я… Догадываетесь, что с вами будет, если вашу смазанную вареньем башку засунуть в тот муравейник? Хотите посмотреть?
Байкер в тельняшке отложил варенье, опасливо приблизился к «холмику» и издалека ткнул в него длинной палкой.
– Во, разворошил насекомых! Ишь, как забегали! Любо-дорого посмотреть… Смотрите-смотрите, джигиты, не отворачивайтесь!
Он поднёс палку к лицу связанного кавказца, чуть ли не ткнув ею ему в глаз. Тот истошно забился, что-то мыча и пытаясь отвернуться. Большие рыжие муравьи, разозлённые вторжением в их жилище, и правда сновали по палке туда-сюда, проворно залезая на сучки и ища того невидимого врага, в которого следовало немедленно вцепиться маленькими злыми челюстями.
– Ну, что, джигит горный? Будем говорить, или хочешь познакомиться с насекомыми поближе? Эх, давно я обещал посадить кого-нибудь из вас, уродов, голой жопой на муравейник, но никак не ожидал, что и правда придётся… Думал, это фигура речи. Как причудлива судьба наша, воблу просоленную вам в глотку! Ладно, я кляп достану, только ты не ори, хорошо? А отвечай на вопрос. Коротко и по существу… Договорились?
– Ты… Ты что творишь, шайтан!!! Что за беспредел??? Нельзя же так, слушай… – зачастил кавказец, как только ему освободили рот.
– Хм…нельзя? Слушай, Викинг, кажется, тут кто-то подозревает нас в излишнем гуманизме! – усмехнулся один из байкеров.
– Ты слишком умных слов не говори, не поймут-с…, – хмыкнул в ответ тот.
– Брат, давай по закону, да? Если уж мы виноваты, то…, – взмолился кавказец
– Во как! Про закон он вспомнил! – рассмеялся второй байкер, с суровой внешностью викинга. – Ты, клоун, мне ещё про справедливость расскажи и про совесть! Если слова такие знаешь вообще… Вот я посмеюсь! Да и муравьи эти рыжие тоже. Сдаётся мне, они про ваш закон вообще ничего не слыхали… Но вот варенье любят. И таких волосатых, как ты, тоже… Если в джунглях у тебя на груди не заплутают, конечно. Но ничего, им не привыкать. И урок справедливости они тебе тоже преподать готовы. Ты уловил мою мысль?
Как бы невзначай он наклонил банку и несколько капель вишневого варенья тягуче капнули вниз – прямо на лицо кавказца. Отчаянно отплёвываясь и крутя башкой, силясь смахнуть с себя вязкую жидкость, тот принялся ругаться и умолять одновременно.
– Что ж, по-хорошему, значит, не желаем? Ну, дело твоё! Братва, поднимите этого урода. Кто хочет посмотреть шоу «дрыгающиеся клоуны»? У меня есть билеты в первый ряд! Счаз мы его…
– Нет!!! Нет, не надо, пожалуйста! Всё скажу, мамой клянусь! Не надо, брат!!! Остановись, да? Зачем такое… Всё расскажу, всю правду выложу! Не надо только…
– Конечно, скажешь, вобла ты сушёная! – усмехнулся тот, что в тельняшке. – Куда ты денешься? И не таких бугаёв кололи… Ну, давай по порядку: где Аслан хранит вашу «дурь»? Тайники где располагаются? На рынке или где-то за городом? Кто ещё участвовал в вашей торговле? Сколько вас всего?
– Брат, нэ убивай! Мамой клянусь, меня за такое на куски порэжут, если скажу! На ленточки распустят, шайтан их забери!
– А ты не боись! Аслан твой далеко, да и не до тебя ему скоро станет… А муравьи близко! Не забывай! Расскажешь всё честно – отпущу. Слово даю. Вали в свой Ташкент, на родину…или откуда ты там… А нет – не взыщи! Сам понимаешь…
– Правда отпустишь, брат? Не обманешь??? Вай, всё скажу, только в муравейник не надо! Я этих тварей мелких с детства как боюсь! Только не надо, брат! Всё скажу, да…
– Конечно, скажешь! – снова ухмыльнулся тот, обмакивая в варенье палец и сладко облизываясь. – Тут ведь главное – начать… А дальше уже будет легче. Как-то само пойдет… Так где, говоришь, тайники с дурью?
Кавказец нервно сглотнул и принялся рассказывать.
– Кстати, Боцман, ты бы связался с СОМом, – тихонько прошептал тот второй, с внешностью сурового викинга. – Сообщение надо отправить по системе оповещения. Всем байкерам. Общий сбор на завтра. Собирай всех. Вообще всех! Ох, чувствую, будет потеха!
Боцман только усмехнулся в ответ.
Но кавказец, клацая зубами, уже не обращал на это внимания, стремясь поскорее выболтать всё, что знает.
Муравьи поспешно заделывали дыру в своём потревоженном жилище…
* * *
Света грустно вздохнула. Которую неделю она сидит одна дома, от тоски и уныния напиваясь по вечерам. «Мартини», конечно, вещь, но… Который день муж приходит с работы поздно, вечно на что-то злой и раздражённый. Срывая с себя одежду, в бешенстве разбрасывает её по дому, словно разодрать да раскидать всё хочет, а не раздеться. Затем идет в душ, а выйдя, молча ложится спать.
На неё даже не смотрит, а сама она уже даже не пытается с ним заговаривать, по опыту зная, что будет только хуже. Покорно собирает раскиданные по комнатам вещи, выкладывает на спинку стула новые, только что отглаженные – рубашку, галстук, брюки – ему на завтра… Покорно выбрасывает остывший ужин и тоже идёт спать.
Иногда в их постели происходит то, что давно уже нельзя назвать любовью – так, супружеский долг. Вот вчера он тоже брал её – грубо, зло, беспощадно… То ли старался затрахать её до смерти, то ли мечтал выплеснуть весь свой гнев и обиды.
Кусая пальцы, чтобы не зарыдать, Света тихо плакала в темноте – про себя, беззвучно глотая слёзы. А на утро ей приходилось снова играть роль примерной жены, прилежной супруги успешного человека.
С Викингом они не виделись уже почти месяц. От тоски и скуки Света была готова взвыть и наделать глупостей. Хорошо хоть вчера Любашка, маникюршица в салоне у Ирки, согласилась принять её экстренно, без предварительной записи. Отменила какую-то другую запланированную девчонку, освободив время для важной клиентки. Света грустно усмехнулась. Да, таких, как она, терять не выгодно. Даже если они приходят не столько за маникюром, сколько просто поболтать хоть с кем-то, душу отвести. Впрочем, маникюр у неё и правда хорош, мастер она – на загляденье! Посыплет каким-то порошочком, разотрёт, и ноготки – как жемчужные! Только толку-то с того, если на её маникюр всё равно никто внимания не обращает…Кому всё это надо?
Света устало щёлкала пультом, переключая каналы. Какие-то бесконечные новости, реклама, сериалы… Скука смертная! У неё вся жизнь, как сериал, волком выть хочется, а тут ещё…
Новостной канал она сначала прокрутила, даже не задерживаясь. Потом спохватилась, вернула назад, когда ей показалось, что там упоминали фамилию её мужа. Прощёлкала несколько других программ, пытаясь отыскать ту, первую… Впрочем, кажется, нечто подобное шло сейчас по всем каналам сразу.
