Резиденция послов империи Авразар занимала трехэтажное здание с высокой мансардой поблизости от дворца. Несмотря на такое соседство, в доме всегда было тихо и спокойно, шумные гулянья, постоянно проходящие во дворце, не мешали – отчасти благодаря магии, отчасти – небольшому парку, разбитому между строениями.
В парк принц и отправился. Он не боялся кривотолков слуг или нападения людей, недовольных политикой и устройством в его империи. Сейчас он неприкосновенный драгоценный гость, отказавшийся от дворцовых покоев.
Тай недовольно скривился от взглядов, нахально рассматривавших его тело, – забыл прикрыть торс рубашкой, тревожась за покой Сайриона. В Авразаре никто бы не посмел так пожирать его глазами. Вот она, первая ступень бесстыдства и вседозволенности.
Принц не чувствовал холода, тем более что в Лорвее царит теплая осень.
Ветер, гуляющий по кронам деревьев и гоняющий желтую листву по земле, напомнил жаркий шепот лорда Миала.
Тай вновь переживал откровения отца Алисы и все больше уверялся в том, что его первоначальный план в отношении любимой женщины был провальным.
Наследный принц погрузился в воспоминания о разговоре в карете.
– Твоя настойчивость, Тай, не имеет ничего общего со здравомыслием. Никто не сможет повлиять на меня в отношении Алисы. – Сайрион смотрел прямо на принца и не испугался его изменивших цвет глаз. – Ты судишь обо всем свысока и ни разу не был в шкуре лордов, вынужденных взять эмани.
– Вынужденных?
– Именно. Я не беру в расчет тех, кто привык к адюльтерам. Я расскажу о себе.
Чем была вызвана подобная откровенность, принц не мог понять до сих пор. Он знал, какие узы связывают его отца и лорда Сайриона, но никогда не примерял их на себя. Лорд Миал – ближний круг императора, а не его. Пусть ему многое позволялось в отношении их высочеств, однако все держалось в рамках приличий. Между ними существовала стена, которая рухнула во время поездки в Лорвей.
Кто бы мог подумать, что всегда холодный лорд Миал нежно любил свою жену? По его словам, ей позволялось все.
Мы воспринимаем слабости наших женщин со снисходительностью старца, – заявил Сайрион. – И это наша большая ошибка.
Такой слабостью его женщины было всенародное признание и восхищение аристократии. Любовь, как у императора и императрицы, – это все, что занимало ее ум и было по-настоящему важным. Только после пятнадцати лет брака Сайрион понял, что желание иметь детей леди Элис разделяет лишь отчасти. Потому что у императрицы есть сыновья, потому что так нужно для продолжения рода и еще большего восторга знати.
То, что лесть и восхищение – разные вещи, леди Элис не принимала в расчет. Их семейную жизнь вряд ли можно было сравнить с царившими в императорской семье любовью и взаимопониманием.
Лорд Сайрион называл свои отношения с женой иллюзорными и фальшивыми. Потому что обманывался сам и позволял обманывать себя леди Элис.
Даже не получив желанного счастья, он противился императору, подстегивавшему его к продолжению рода и взятию эмани.
Итог известен: леди Аннабель Матори стала его законной любовницей.
Вопреки всем приличиям и принятым правилам, Сайрион до последнего не знал, кто достанется ему в качестве эмани и станет матерью первенца. Их знакомство произошло не на церемонии представления, которую лорд Миал проигнорировал, а в первую ночь.
По традиции первая ночь, или калисэ, как прозвали ее в общине, принадлежит девушке. Мужчина обязан быть с ней нежным и ласковым, не позволять грубости или требовать невозможного. Однако ни один лорд не сумел бы причинить боль эмани, которая буквально заглядывает ему в рот, возводя чуть ли не до ранга бога.
Он оказался в ловушке. Глядел в свое отражение.
Тай, я смотрел на девочку, а видел себя. Им же внушают любовь к господину! Она видела меня впервые, но я уже был всем в ее жизни, как когда-то для меня была Элис!
Принц горько усмехнулся образу Сайриона, вспыхнувшему в его сознании. Второй советник отца выглядел затравленным, растерянным. И пусть Тай прекрасно понимал, что подобного не произойдет никогда, он был благодарен Сайриону Миалу за откровенность и искренность. Его высочество сомневался, что отец Алисы хотя бы раз обнажал свою душу перед кем-нибудь. Принц высоко оценил откровения лорда Миала и знал их причину.
По словам Сайриона, тот в каждую встречу с леди Аннабель снимал с нее внушение, помогая вырваться из плена навязанных чувств.
Логично, что он привязался к ней. И неудивительно, что пообещал любовнице не отдавать первенца под опеку императорских соглядатаев, воспитывающих из детей лордов солдат, так же пообещал, что Ликар не станет евнухом. Он не мог признать мальчика, понимая, что супруга наконец взялась за ум и добивается избавления от магии, дабы дать жизнь их детям.
Я давал шанс Элис. Тай, не стыдно любить женщину, не стыдно терять от нее голову. Однако ни один влюбленный или одержимый любовью не имеет права ломать свою пару.
Эти слова отзывались болью в душе принца. Не подобного ли он желал для леди Алисы? Подчинения, преклонения. Положения игрушки.
Такова участь эмани – полная зависимость от господина. Они не знают другого отношения, у них нет альтернативы, просто не может быть. Их дети им не принадлежат. В какой-то мере они не принадлежат и отцам – император дал строгие указания, как поступать с теми, кто в итоге оказался ненужным. А большинство лордов не смеют перечить.
Но конкретно для леди Аннабель Сайрион добился права на новую жизнь. Как только Кортин обзаведется наследником, бывшая эмани получит статус леди и сможет выйти замуж. Поэтому был заключен договор с семьей Толай, поэтому его сын так рано женится.
Аннабель Матори имеет право на счастье, любящего супруга и детей, которые не станут игрушками, не будут обречены до конца своих дней влачить солдатскую службу или, того хуже, обучать новых эмани.
Благодаря тому, что в каждой эмани имеется кровь магов, а некоторые и сами магически одарены, возраст Аннабель для создания семьи не критичен. Ей будет около сорока, а продолжительность их жизни превышает сто пятьдесят лет.
Но главной болью лорда Миала было признание, которое перевернуло сознание принца: «Я виноват перед этой девочкой. Не смог сдержать обещания. Ликар стал евнухом. Я не успел помешать».
Никогда прежде Тай не задумывался над тем, что становится с детьми, которые рождены от эмани и не нужны своим отцам. Не вникал в чувства женщин, по воле императора ставших безвольными куклами. Смог бы он смотреть в глаза Алисы, когда объявил бы своего сына от Наяны наследником, а ее детей – помехой? Да у него внутри все бунтовало и переворачивалось от такого определения! Прав был Сайрион, предложив убрать традицию законных любовниц. И теперь принц четко понимал, что даст свое согласие на изменение сложившихся порядков, поддержит просьбу лорда.
