– Я вот думаю, – тихонько вздохнула Дилли и чуточку придвинулась ближе, почти касаясь головой надежного мужского плеча, – ведь не совсем же он дурак, наш сиятельный? Неужели не понимает, как могли бы повернуться события, если бы Гелия не была такой честной и преданной любимому? Ведь молоденькой жене вполне по силам заставить старика танцевать под свою дудку.
– Не знаю. Раньше я думал иначе, а теперь во всем сомневаюсь, – удрученно признался Гард, неназойливо укладывая ее голову себе на грудь. – Устала? Ну, допустим, он действительно считал, будто самое надежное средство усилить дружбу с соседями – это свадьба короля и Гелиссы. Хотя мы с Ранерзом давно пытаемся доказать, насколько выгоднее построить совместный проход через перевал в Сарбенское княжество. Но в последний раз князь резко велел навсегда забыть об этом и никогда не вспоминать. Иначе назначит на наши посты более сообразительных людей. И это заявление очень подозрительно… Ранерз сразу сказал.
– Ни о чем подобном я не подозревала, – задумчиво пробормотала Дилли. – Зато всем известно, что никого лучше тебя на это место не найти. Знаешь свое народное прозвище?
Гард только усмехнулся. Как можно не знать, если некоторые спесивые господа и в глаза зовут его ручным тигром князя, наивно считая, будто Тровенг воспринимает это за оскорбление?
– Это и его светлости хорошо известно, – так же задумчиво продолжала искать истину Дилли. – Но он все равно упорно продолжает стоять на своем и не перестает тебя проверять. Стало быть, кто-то неустанно льет воду на эту мельницу.
– Фабонз, – с презрением вспомнив хитрые и злобные глазки на ухмыляющейся жирной роже, нехотя буркнул советник и тут же предупредил: – Но ты ни о чем не беспокойся. Тебя я сумею защитить, а если нужно будет, отправлю в надежное место.
– Спасибо, дорогой, – произнесла она с чувством.
И улыбнулась мужу так открыто и весело, словно между ними были самые доверительные отношения, а за плечами – порядочный опыт супружеской жизни.
Советник даже дар речи ненадолго потерял, столь весомым оказалось неожиданное ощущение родства, общности интересов и семейного согласия. И пока искал, как ответить на эту пока еще шутку, с внезапной ясностью осознал, что именно такой и представлял где-то в заветных глубинах души свою семейную жизнь. Со спокойными беседами, общими интересами и заботами. Без всех тех эксцентричных выходок, нескончаемых требований, претензий и условий, какими осыпает мужей большинство великосветских леди.
А он упорно не желал иметь рядом с собой никого подобного и давно запретил привратнику впускать в его ворота всевозможных свах и немолодых дам, по утрам объезжавших по полгорода «с визитами».
– Но мне ведь необходимо встретиться с Гелией? – виновато смотрели на него серые глаза жены. – Теперь я точно знаю: кроме меня, ей никто не поможет. Но хотела бы выяснить и другое… Если она вылечится, он снова отправит ее в Форандию?
– Ковен будет против подобного решения, – выходя из гардеробной, сообщил Ланс.
Маг выглядел изможденным, на лбу блестел пот. В руках он держал три большие шкатулки, перевязанные ремнем.
– Ну как? – сразу забыв про княжну, уставился на шкатулки советник.
– Хранят тебя боги, – утомленно усмехнулся Ланс. – Их должно быть или тринадцать, или семнадцать. А у тебя – двенадцать. Я ухожу, мне нужно посоветоваться с магистром, но сначала напоите чем-нибудь похолоднее и ответьте на один вопрос.
– Идем в гостиную, – кивнул на дверь Гард и поднялся с козетки, неохотно отпустив Дилли.
И тут же, остро ощутив всем сердцем незнакомую, но саднящую пустоту там, где недавно прикасались к нему ее плечо и щека, поспешил подать жене руку.
– О чем ты хотел спросить? – нетерпеливо осведомился он, когда Ланс в три глотка осушил бокал холодного морса.
– Мне сейчас пришло еще письмо. У Аксенны сломан один палец и вывихнуто два соседних… – Изумленно покачав головой, маг внезапно засмеялся: – Никогда бы не поверил, если сам всего не видел. Дилли, как это возможно? Чем ты ее ударила?
– Я же объясняла, мы никогда никого не бьем. И первыми не нападаем. А защищаемся ровно с такой же силой, с какой нас намерены ударить. И этому учимся с детства. Можем на несколько секунд собрать в той части тела, куда должен прийтись удар, всю волю, превращая кожу в некий материал… вроде кости, но твердый, как сталь, и такой же прочный.
– То есть, – нахмурился, рассуждая, маг, – когда она замахнулась, твоя рука стала костяной?
– Примерно так, – подтвердила Дилли. – И двинулась навстречу удару с той же скоростью. Просто со стороны этого не видно, мое движение было очень коротким. А она била со всей силы, наотмашь, и явно делала так не в первый раз. Могу вас уверить, руки у нее тренированные и драться она умеет. У меня даже отдалось в плече. Но синяка, разумеется, не будет.
– Вот теперь я все понял, – уважительно покосился на девушку маг, поднялся со стула и спросил Гарда: – Проводишь меня?
– Конечно. – Понимая, что напарник хочет сказать нечто важное, советник пошел впереди, открывая потайные двери. – Как ты доберешься?
– Коляску уже выслали, ехать придется за город, в Аргинский монастырь. У нас в управлении нет такого полигона. – Ланс вышел на крыльцо, глянул на темное, в непроглядных тучах небо и тоскливо буркнул: – Никогда не думал, что однажды наступит день, когда я пожалею, что имею способности мага. Береги ее, Гард, тебе крупно повезло с женой.
– Неизвестно пока, – подавил огорченный вздох советник, и сам так считавший, но не имевший никаких оснований верить своей удаче.
– Дурак! – сердито фыркнул маг. – Если бы она еще ничего не решила, к тебе так не льнула бы… А!
Вихрем слетел с крыльца, пронесся по освещенной качающимися фонарями дорожке и исчез в домике привратника. Тровенг постоял, дожидаясь, пока тяжко хлопнет наружная, обитая металлом дверь, огорченно хмыкнул и пошел в дом, понимая, что Ланс, скорее всего, прав. Недаром он числится самым заядлым ловеласом. И все же, страстно желая ему поверить, ошибиться боялся ничуть не менее.
Двадцать восьмое сеноставня
Брагод, особняк графа Гарданта Тровенга
Дилли
Ведунья проснулась на рассвете, сладко потянулась, ощущая себя выспавшейся и умиротворенной, покосилась на голое плечо спавшего рядом мужчины и чуть смущенно хихикнула. Вчера у нее выдался очень непростой вечерок, хотя вряд ли ее муж об этом догадывался.
Насколько она знала, тайный советник привык встречаться с распущенными, бесстыжими красотками, для которых раздеться при совершенно чужом мужчине – самое обычное дело. Потому ее внутреннее непокорство собственному решению наверняка осталось мужем незамеченным. Хотя он и сам сильно волновался, вот это Дилли было известно достоверно.
Нет, она не умела, как маги, рассмотреть или ощутить тайные движения человеческого разума и души. Ведуньям доступно другое. На несколько мгновений во много раз усилить чувствительность подушечек пальцев и легким прикосновением определить, в каком ритме бьется сердце интересующего их человека. К этому ощущению прилагаются и внешние признаки: движение рук, наклон головы, выражение глаз, изгиб бровей, дрожание губ и ресниц. А набранный во время учебы опыт позволяет безошибочно распознать просто волнение и тревогу, страх и ярость, ненависть и безразличие.
