– Не здесь! – крикнул, пробегая мимо, Ланс. – Маячок отзывается снизу, но стремительно удаляется на север.
– Какой маячок? – рычал Тровенг, нагоняя друга. – На нее ведь нельзя вешать никакие заклинания!
– Зато на князя можно, – буркнул маг, сворачивая в первую же галерею. – Поверху быстрее догоним.
Вырвавшись наконец из тесного лестничного пространства, Гард понесся так, словно за ним гналась стая разъяренных волков, но маги один за другим обгоняли его и уходили вперед. Советник знал, в чем дело: они использовали особое заклинание, на некоторое время придающее человеку особую силу и скорость. Могли бы кастовать и на него, но предпочитали не тратить попусту драгоценных минут.
И это было весьма обидно, хотя и верно по сути. Сейчас важнее, чтобы хоть кто-то догнал князя, задержал его до подхода помощи. А это доступно только пришедшим с Лансом магистрам. Слабые маги и ученики в сегодняшней операции не участвовали.
Стараясь не выпускать из виду поочередно обгонявших его единомышленников, Гард мчался из последних сил, пока не начал задыхаться. Лишь ощутив, как потемнело в глазах, он приостановился на несколько секунд, намереваясь глотнуть зелья и сбросить парадный камзол. Кто-то из магистров чуть задержался рядом, и Тровенг вдруг ощутил, как его обдало сначала жаром, потом прохладой. Почти сразу перестало колоть под ребрами, исчезла изо рта сладость и сухость. Затем появилось ощущение невероятной бодрости, и он помчался дальше, с непривычки врезаясь на поворотах в стены и задевая бросавшихся врассыпную слуг и домочадцев.
«Еще повезло, – мелькнула едкая мысль, – что толпу придворных бездельников пускают во дворец лишь ко второму завтраку». Впрочем, возможно, сегодня их и вовсе здесь не будет.
Гард не удивился, когда проем очередной двери вывел его на мостик, соединяющий дворец и галерею, проходящую по верху замковой стены. Ею пользовались только стражники, обходившие ночью княжеский дворец и проверяющие охрану стен и ворот. Последний из магов уже начал спуск со стены по призрачной лестнице, и Гард прибавил скорости, опасаясь, что его оставят наверху. Но маг терпеливо ждал и, едва Тровенг сравнялся с ним, схватил советника в охапку, как непослушного малыша, и прыгнул вместе с ним вниз, на далекий отсюда берег приречной бухточки.
Засвистел в ушах ветер, растрепал потерявшие шнурок волосы, раздул влажную на спине рубаху и тотчас стих. Они мягко, как в перину, опустились на прибрежный мусор, и тотчас оба вскочили и помчались по свежепротоптанной во влажном песке цепочке следов.
– Куда же его понесло?.. – только теперь задумался Гард, рассмотрев толпившихся на яркой, нарядной пристани напарников и магов, и оледенел, не обнаружив среди них серо-зеленого платья ведуньи.
Сердце кольнула острая, нестерпимо горькая боль, отдалась в висках, сжала безжалостной рукой горло, но он не остановился ни на миг. Продолжал бежать изо всех сил, уже понимая, как напрасно спешит, и все же истово надеясь на неведомое, небывалое чудо.
– Ушли на зачарованной барке, – тихо доложил встретивший его на причале Звен. – Судя по всему – халгирской. Она усилена артефактом скорости и скрыта под невидимостью. Князя тоже увезли. Мы уже отправили письма своим собратьям, сейчас они закрывают границу с Форандией. Как ты понимаешь, миновать королевство халгирцы не сумеют. Но что произошло? Почему он вдруг решился на этот план?
– Я готов открыть разум, – безразлично буркнул Гард и вдруг остро взглянул на магистра, – но за это вы возьмете меня с собой.
– Прости, но ты пока еще не все знаешь, – сочувственно качнул головой Звен. – Мы успели арестовать Фабонза и трех знатных предателей, они с рассвета заседали в нижнем кабинете князя и делили посты и княжеское имущество. С Гелиссой сейчас целительницы… Княжна пыталась повеситься, после того как ей сообщили, что жрец княжеской часовни получил от советника Фабонза приказ готовиться к свадебному ритуалу. Княжну пришлось усыпить.
– Он сошел с ума… – пробормотал Тровенг, ясно осознавая, что не может найти никакого логичного объяснения внезапному поступку своего правителя. – Вы хоть что-то понимаете?
– Только одно, – печально глянул на него магистр. – Под солнцем снова появился идиот, желающий править всем миром.
Это было серьезное заявление, и Гард не собирался его оспаривать. По крайней мере, до тех пор, пока сам не осмыслит спокойно все детали и полученные сведения и не сделает точных, логически выверенных выводов. Не так уж много на свете сфер человеческой деятельности, которые нельзя было бы объяснить с помощью логики. Особенно если знаешь все предпосылки и подноготную внезапно совершивших странный поступок людей. Тем более когда дело касается политики. Если один из правителей вдруг начинает совершенно необоснованно поносить собрата по должности, можно не сомневаться – он уже присмотрел во владениях того лакомый кусочек.
Однако Гарда сейчас совершенно не волновали ни политика, ни амбиции соседей. Да и некому там покушаться на среднее по размеру Онзирское княжество, занимавшее обширную долину полноводной в нижнем течении Ресны. С юга у них лишь обширные плавни и протоки впадающей в залив реки, за которой раскинулись с севера Сарбенское и Уголенское княжества, с запада в соседях – небольшое спокойное герцогство Терази, а южнее его – ханство Серанзия. С востока княжество граничит с богатым королевством Форандия, отгороженным от полуострова Халгир почти непроходимым Поднебесным хребтом. Перевалы, через которые можно попасть в Халгирское ханство, известны наперечет, и на всех с незапамятных времен стоят надежные заставы. Халгирцы издавна считались воинственным и пакостливым народом, предпочитающим украсть или отобрать, а не заработать честным трудом. Хотя судьба к ним благоволила: полуостров омывали теплые воды южного океана, богатого всевозможными морскими дарами, предгорья Поднебесных отрогов заросли густыми ореховыми и абрикосовыми рощами, где кормились стада диких коз и полчища кроликов. Но чужой кусок хлеба всегда казался нетерпеливым, непоседливым халгирцам слаще своего.
Они и в магии были такими же. Обнаружив у себя способности, не хватались за умные книги, не пытались научиться собирать и копить энергию, чтобы тратить разумно и бережно. Им все нужно было немедленно. Пригрозив более слабым соседям сжечь дома или разнести ветром урожай, зарабатывали первую прибыль и приобретали простейшие амулеты и ритуальные предметы. Бубен, шапку с клыками крокодилов и павлиньими перьями, ожерелья из костей и посох, увешанный всевозможными побрякушками. Все, новый шаман готов получать за свои весьма спорные услуги звонкую монету. Со временем амуниция, амулеты и услуги шаманов становились все дороже, но лишь единицы достигали настоящего мастерства. Вот эти-то шаман-ханы уже не представляли жизни без наглого обмана и незаслуженных доходов.
И судя по всему, именно их Звен подозревает в похищении Сайморса и Дилли?
Но для чего шаманам понадобилось с такими усилиями воровать ведунью, а тем более князя, уже отдавшего вотчину будущему «зятю», Гард никак не мог представить. Хотя он пока не мог и поверить, будто упрямый до самодурства Сайморс действительно отдал Фабонзу княжну добровольно. Слишком давно Тровенг жил рядом с князем, знал его привычки и пристрастия как собственные, зачастую предугадывал заявления и решения правителя, чтобы верить в подобную глупость.
