С каждым днем она все сильнее привязывалась к этому мужчине, и все те нежные слова, которые в первые дни их совместной жизни произносила с некоторым напряжением, зачастую авансом, теперь говорила совершенно искренне и с удовольствием. Хотя разумом отчетливо понимала, что ничего необычного в этом нет, многие люди, со временем узнавая других все лучше, начинают относиться к ним с большим доверием и симпатией. Но не так быстро… и не настолько неудержимо. Никогда прежде Дилли не приходилось испытывать ничего подобного, и она была уверена, что совершенно не способна на самозабвенное, поглощающее все помыслы чувство. Ведь влюблялась она в юности, да и потом встречались мужчины, в которых девушка видела возможного мужа. Правда, позже все они исчезли из ее жизни по разным причинам, так и не узнав, что проходили испытание на место рядом с юной ведуньей.
– Да, собиралась сбежать. Именно она помогала халгирцам прятаться в пустых покоях, – ответил ей Гард и, интуитивно ощутив какое-то напряжение, крепче обнял жену и спрыгнул с дивана с ней на руках. – Куда тебя посадить, любимая? Мне, к сожалению, пора идти на допрос, но я постараюсь поскорее вернуться. Скучать одним вам не придется, скоро придет Ланс или кто-нибудь из магов.
– А нам нельзя на допрос? – опередила сестру легко соскочившая с дивана Лита.
– Не стоит вам смотреть на это зрелище, – твердо отказал регент.
– Пытать будете? – Глаза Чижика зажглись любознательностью.
– Конечно нет, магией заставим, – усмехнулся Гард. – Но они злятся, ругаются, говорят гадости, обещают страшно отомстить… даже мне противно.
– Мы лучше останемся здесь, – решила Дилли. – Или погуляем по саду.
– Умница, – нежно шепнул Гард, поцеловал жену и нехотя отправился в тюремную башню, по пути пытаясь понять, куда делся Ланс, если ему было приказано охранять ведуний?
Третье светозарня
Брагод, дворец князя Сайморса Онзирского
Дилли
Прежде чем отправиться в сад, Дилли послала Оха в покои княжны, и вскоре пес вернулся, таща в зубах маленькую подушечку.
– Все ясно, – увидев условный знак, фыркнула Лита, – нам предлагают отдохнуть. Значит, мать решила сама договориться с бедной сироткой. Ведь князя же нельзя считать за отца? А княгиня – тем более мачеха.
– Ты права, – признала ведунья. – Хотя бывают и очень добрые мачехи, но Гелии не повезло. Княгиня очень робка, и у нее всегда хватало собственных бед. Возьмем с собой корзинку со сладостями?
– Лучше мага. – Чижик лукаво покосилась на дверь, за которой сидел в кресле пришедший вместо Ланса молодой маг: – Он же может рассказывать новости?
– Я возьму и его, и конфеты, – решила Дилли и пошутила: – После сырых грибов мне трудно с ними расстаться.
На сообщение Литы о желании прогуляться маг среагировал совершенно спокойно. Спокойно забрал корзинку со сладостями и графином лимонада и пошел впереди, указывая подопечным более короткий путь. Ведуньи послушно шли следом, изредка обмениваясь насмешливыми взглядами. Их нынешний охранник явно получил самые четкие и строгие указания и относился к своим обязанностям очень ответственно. Не реагировал на шутки, не согласился выпить чаю с пирожным, даже конфетку не взял. Любая девушка на месте сестер уже сочла бы себя пленницей или обиделась на недоверие, но не ведуньи. Им его чувства были понятны без слов, хотя маг и старался казаться равнодушным.
Княжеский сад был одной из диковинок Брагода, и лишь немногие из подданных и гостей Сайморса могли похвастаться прогулкой по его дорожкам. Когда-то один из прадедов князя дружил с магистром, имевшим сильные способности природника. Именно тот маг и создал это чудо, сначала вырастив купы редких деревьев и кустов, а затем построив между ними роскошные фонтаны и беседки, соединив их запутанными аллеями из плетистых роз и цветущих лиан. Но главной диковинкой был грот, причудливо вырезанный в хрустальной скале, возвышавшейся в центре самого большого фонтана.
В грот можно было попасть по хрупкому горбатому хрустальному мостику, словно чудом висевшему над тугими струями. И лишь подойдя вплотную и приглядевшись, ведуньи рассмотрели поддерживающие его тонкие витые прозрачные колонны, почти незаметные на фоне воды.
Из голубоватого полусумрака грота узкая внутренняя лесенка вела на вершину скалы, и вот там мастер расположил самую прекрасную беседку. Снаружи она походила на крохотный хрустальный замок, сверкавший в солнечных лучах, а внутри была небольшая округлая комнатка. Посредине стоял невысокий стеклянный столик, сервированный хрустальной посудой. Вокруг него тянулся удобный, тоже прозрачный диван, заваленный подушками из бледно-голубой парчи.
– Даже просто стоять в этом волшебном месте – и то предосудительно, – без малейшего смятения сообщила Лита и смело шлепнулась на мягкую подушку. – А сидеть – и вовсе злодеяние.
– Злодеи те, кто прятал такую красоту от людей, никому не позволяя прикоснуться к ней душой, – поправила Дилли, обходя вокруг стола и заглядывая во все высокие арочные окна. – А мы с тобой обязательно попросим Гарда разрешить гулять по этому саду детям из приютов.
– Матушка говорит, в Форандии нет приютов, – по-взрослому вздохнула Лита. – И сирот с беспризорниками тоже не бывает.
– Это верно, я там была, – кивнула Дилли и принялась раскладывать по вазочкам принесенные сладости. – Указ издал еще дед нынешнего короля, и он очень прост. Осиротевшие дети считаются собственностью короны и получают до совершеннолетия неплохое содержание. Им позволено самим находить себе новые семьи, и если не сложатся отношения с выбранными родителями, ребятишки могут уйти к другим. Но не могут менять назначенного воспитателя, который обычно присматривает за несколькими сиротами и проверяет, как они живут и чему учатся. В результате деньги, которые у нас тратятся на борьбу с юными воришками и преступниками, на содержание тюрем, приютов и толпы стражников и судей, король тратит на воспитание законопослушных и порядочных граждан.
– О! – задумавшись, изрекла вдруг Лита. – Тебе нужно рассказать об этом мужу. Пусть напишет такой указ, пока у власти. Потомки будут его благодарить и прославлять.
– Думаешь, он не знает? – невесело усмехнулась Дилли, опускаясь на диван напротив сестры. – И наверняка нечто подобное намерен сделать. Но сначала ему нужно выловить всех безрассудных халгирцев и выяснить, чего хочет тот, кто присылает их сюда. Кстати, спроси однажды у матери, почему мы не живем в милой Форандии.
– А ты не знаешь?
– Знаю. И думаю, тебе тоже можно уже узнать. У них закон разрешает жениться на пятнадцатилетних девушках, а наши матери считают, что это очень рано. Хотя девушки в этом возрасте уже могут рожать детей, но еще очень несамостоятельны и нередко попадают в полную зависимость от желаний мужа. Как тебе известно, такие союзы, где один человек диктует другому свою волю, мы считаем рабством, и не важно, принудительное оно или добровольное. Мне кажется, добровольное даже страшнее: женщина много лет покорно выполняет все приказы, даже не задумываясь о том, чего хотелось бы ей самой. Ведунью в такой семье точно не вырастишь, ведь дети с первых дней жизни привыкают к командам извне и никогда не решатся править своим телом.
