– И ведь абсолютно уверены, что никуда нам от них не сбежать и не скрыться, – желчно ворчал Гард, наблюдая, как выплывают из рассеивающегося утреннего тумана увенчанные белыми кипами парусов шхуны.
Сегодня они держались намного ближе к «Алому» и вели себя с соответственной наглостью.
– Пускай думают что хотят, – равнодушно ответил Звен. – Могут и поближе подойти. Но не стоит даже мечтать нас разозлить. Демонстрировать им свои силы никто не собирается.
– А их хватит… сил? – Разумеется, Тровенг знал, что ковен готовился очень серьезно, просто пока даже приблизительно не представлял, на что способны в бою живущие рядом с ними маги.
Уже более пятисот лет они хранили нейтралитет и никогда не ввязывались ни в какие сражения. Однако Тровенг и прежде догадывался, что магистры бдительно следят за тем, чтобы никаких войн никто не начинал. А теперь был в этом абсолютно уверен.
– Не беспокойся, – ободряюще улыбнулся магистр, – мы не самоубийцы. Да и вам пообещали защиту, а свое слово мы держим. А как там Ланс?
Звен осведомился про дознавателя небрежно, словно между делом, но обмануть Гарда не смог. А может, и не хотел. В любом случае регент услышал в его голосе истинную заботу.
– Ночует в каютке для камеристки. Лита обещала подумать о защите… – Гард смолк, не желая строить никаких предположений.
Но в глубине души был всецело уверен, что вольнолюбивая девчонка придумает какой-нибудь совершенно неожиданный выход. И если совсем уж честно, ожидал ее появления с некоторой опаской.
– Я ей верю, – невпопад заметил Звен и с чувством выдохнул: – И от всей души сочувствую. Никому не пожелаю однажды оказаться в оковах или путах. Самое мерзкое ощущение, какое может испытать человек. В Серанзии был правитель… гнилой разумом человечишко. Он очень любил связывать своих подданных и рабов, а потом издеваться. Изощренно, почти не оставляя следов на теле, но беспощадно калеча душу. Однажды во дворец привезли случайно оставшегося без запаса магии молодого мага, и хан два дня пытался его сломить. А на третий день маг наконец собрал полный резерв…
– И поделом ему, – скрипнул зубами Гард, знавший окончание этой истории.
Лет пятьдесят назад неожиданно вспыхнул летний дворец хана Серанзии. Огонь был настолько яростным, что остановить его не удалось целой армии слуг и нукеров, вычерпавших подчистую три десятка окружавших строение бассейнов и фонтанов. Хан любил прохладу.
К счастью, сумели спастись все жены, дети, гости и даже рабы. Сгорел только хан. Его скелет нашли на пепелище привязанным цепями к металлической клетке, в которой правитель имел привычку запирать провинившихся. Подданные настолько впечатлились этим зрелищем, что не стали восстанавливать дворец на прежнем месте, а перенесли в другой угол сада.
– Но Раэне ведь не грозит такое наказание? – спросила неслышно подошедшая ведунья и еле заметно улыбнулась, отметив, что мужчин не удивило ее внезапное появление.
Значит, нашли способ как-то следить.
– Мы никогда не наказываем наших собратьев, – твердо сказал Звен. – Просто помогаем осознать неверность своих поступков и измениться. Иногда достаточно нескольких бесед и наглядных примеров, но в некоторых случаях приходится работать годами. Люди все разные и ситуации – тоже. А почему ты не отдыхаешь?
– Пришла позвать вас на чай, Лита хочет сообщить нечто важное. Только вам двоим и еще Лансу.
– Надеюсь не особенно удивиться. – Гард уже стоял рядом с женой, бережно приобняв за плечи.
– Надейся, – загадочно пообещала Дилли, даря ему нежный взгляд, и ненавязчиво потянула мужа за собой.
Лита сидела за круглым столом в столовой их покоев, мрачно разглядывая крупную землянику, но видела явно не ее. Рядом, на расстоянии локтя, уже устроился Ланс, исподтишка следя за действиями девушки и морщась как от боли.
– Садитесь, – предложила Дилли, усаживаясь с другой стороны от сестры, и Тровенг тотчас занял соседнее место.
Звен сел напротив Литы, окинул ее лицо внимательным взором и начал понимать, какая боль кривит губы дознавателя.
Слегка нахального и дерзкого, но жизнерадостного и насмешливого Чижика больше не было. Перед ними сидела молодая женщина, испытавшая на своей шкуре жизненную несправедливость и подлость и вышедшая из последней схватки с тяжелыми потерями. При взгляде на нее сердце начинало сочиться горечью невозвратной утраты, хотелось одновременно гладить девчонку по голове и кормить конфетами или встрянуть как следует, прикрикнув, чтобы не принимала близко к сердцу каждый выпад.
– Дилли, – тихо и устало попросила Лита, по-прежнему не поднимая глаз, – объясни ты…
– Как скажешь, – Дилли сочувственно кивнула сестре и внимательно оглядела насторожившихся магов: – Так вот… все не так, как вы считали. Но не судите нас строго. Я ничего не могла рассказать вам раньше, это не моя тайна. И не Литы, хотя именно ей мать отдала право решать, когда и кому открывать этот секрет и открывать ли вообще.
Она снова обвела взором сидящих за столом мужчин, но они хранили упорное молчание. Лишь Гард ободряюще гладил напряженное плечо жены.
– Лита – родная дочь Ясвены, – скупо сообщила ведунья, сделала небольшую паузу и коротко добавила: – И Эршеля.
Все продолжали молчать, лишь брови хмурили да неверяще поджали губы. И только через минуту Звен осторожно поинтересовался:
– Значит, его величество хотел получить именно ее?
– Скорее нашу мать, – едва заметно пожала плечами Дилли. – Они встречались несколько раз и всегда расставались из-за несогласия в важных вопросах. Не могу точно назвать все, но один знаю. Мать пообещала, что в Форандии не будет ни одной ведуньи, пока там можно отдавать девушек замуж в пятнадцать лет.
– Прошлым летом в королевстве вышел указ, – задумчиво поведал Звен. – Теперь запрещено принуждать девушек к замужеству против воли и до достижения семнадцатилетия.
– Значит, он некоторое время ждал, – первым высказал очевидный вывод Тровенг, – а потом решил выманить ее любым способом.
– Мать не могла сразу оставить семью, – пояснила Дилли. – У них как раз появились новые младенцы. Да и Лите еще не было семнадцати. А до этого на наших сестер напали, пытались куда-то увезти силой. Девушки, конечно, ушли, но далось это непросто. Вот тогда матери решили затаиться, переждать тревожное время. Но халгирцы нашли семью даже в Мшарье, и им пришлось бежать и разделиться, так проще прятаться. Я получила приказ жить тихо и незаметно, однако назойливый колбасник все испортил.
– Я у него в долгу, – пошутил Гард, но его глаза были абсолютно серьезны.
– Слушая твои объяснения, я в какой-то момент почувствовал себя назойливым простаком, – хмуро усмехнулся Ланс. – Оказывается, Лита ехала к королю по приказу матери, а не по собственному капризу, а я всячески ей мешал. Но теперь начинаю хвалить свою интуицию, ведь, по сути, получается, ваша мать откупилась дочерью, чтобы король оставил в покое всех остальных ведуний?
