«И убедитесь, что гость ведет себя прилично, кем бы он ни был».
При виде входившей в комнату Изабел гость встал. Он был определенно незнаком ей: мужчина лет пятидесяти, с волосами цвета воронова крыла, ниспадавшими на плечи и пронизанными серебром. Он держал в руке палку черного дерева с большим серебряным набалдашником. Черный жилет был вышит серебряной нитью.
Смотрелось это все очень гармонично. Изабел вскользь подумала о том, какую бы одежду он выбрал, будь у него рыжие волосы. Возможно, клетчатый жилет? Но вряд ли эффект был бы столь же невероятным.
– Мистер Гейбриел!
Изабел подошла к нему и жестом попросила сесть:
– Мне сказали, что я вас знаю?
– Только не по имени. Это была уловка с моей стороны.
Он подождал, пока Изабел усядется напротив, за маленький столик, и продолжил:
– Большинству жителей Лондона я известен как Анджелес.
– Не может быть! – встрепенулась Изабел.
Гость ответил насмешливым взглядом, явно забавляясь собственным прозвищем.
– Мелодраматично, не так ли? И все же: кто будет подчиняться человеку по имени Стюарт Смит?
– Вас зовут Стюарт Смит?
– Вовсе нет.
Голос у него был низким и глубоким, с акцентом, который она не могла идентифицировать. Возможно, он происходит из северной Англии – там так же выделяют гласные.
– В этой гостиной я Гейбриел, во всех остальных местах – Анджелес.
Она слишком часто моргает или недостаточно часто. Она отказывалась верить, что настоящий Анджелес здесь, в этой комнате.
– Но откуда мне знать, что вы тот, за кого себя выдаете?
Он прислонил трость к столу, не дав ей упасть.
– Это имеет какое-то значение?
– Разумеется, и большое. Нужно же понять, насколько сильно я должна вас бояться.
– Дорогая леди, вам совершенно ни к чему меня бояться, – любезно заверил он, но в его взгляде было нечто настолько холодное и жестокое, что она вздрогнула.
Но он тут же погасил злобные искры. Задул, как свечу, и улыбнулся ей.
– Я думала, вы будете… – нерешительно начала она.
– Другим, разумеется. Возможно, более брутальным? Менее лощеным? Ай-ай-ай. Будь я всегда таким, кто бы стал иметь со мной дело? Все зависит…
– От денег, – сообразила Изабел. – Все дело в деньгах.
Каллум был прав: как заработать побольше и получить власть – вот что хотел знать весь мир.
– Совершенно верно.
Смит – Гейбриел – Анджелес удовлетворенно сложил руки на груди:
– Все зависит от денег, вернее – от власти, которую дают деньги. Именно поэтому я здесь, дорогая леди. У нас с вами общий знакомый и общие деловые интересы.
– Разве?
Деловые интересы. Кажется, она подозревает, кого он имеет в виду.
В этот момент появился слуга с подносом. Заварочный чайник, чашки, пирожные, фрукты и печенье. Когда все было расставлено на столике, Изабел сжала зубы, стараясь сохранить спокойствие, хотя ее так и подмывало завопить: «Что сказал вам герцог?»
Когда они снова остались одни, Анджелес устроил целый спектакль, выбирая печенье:
– Как гостеприимно! Черный, пожалуйста, и нет, не нужно лимона. Спасибо. Итак, на чем мы остановились?
Изабел разлила чай, стараясь, чтобы руки не дрожали.
– Я была бы шокирована, сэр, если бы вы когда-нибудь забыли, о чем шла речь.
– Вы правы. Такие паузы дают человеку возможность наблюдать, так что я этим воспользовался. Например, вы не так спокойны, как хотите казаться. Мускул на щеке подергивается.
– Зубная боль, – солгала Изабел.
– Разумеется, – согласился Анджелес, явно не поверив. – Общий знакомый, как вы могли догадаться, – герцог Ардмор. Он передал мне, что не может прислать картину, пока не решит с вами кое-какое дело.
Изабел поспешно глотнула чаю. Мысли ее смятенно метались. Она попытается все отрицать. Изложить свои наблюдения.
– Я? Как странно! Я обычная вдова. У нас с герцогом не может быть общих дел. И, зная вашу репутацию, мистер Гейбриел…
Гость кивнул.
– …удивлена, что он имеет право диктовать вам условия.
– Не имеет. Но он пробудил во мне любопытство. А я никогда не упущу возможности узнать что-то, если любопытство не дает мне покоя.
– Я веду себя точно так же, – вздохнула она.
– У вас такой вид, словно подобное поведение дает повод для сожалений.
– Так и есть. Только не в этом случае. Простите, сэр, но я представить не могу, чего хочет от меня герцог. Несколько лет назад мой муж продал ему картину: прекрасный этюд Боттичелли к гораздо большей по размеру картине «Весна». Я видела ее в кабинете герцога меньше недели назад, но это не означает, что у нас с герцогом есть общие дела.
– Не означает, – согласился он, поднося к губам чашку.
Глаза его над краем чашки весело блестели, и Изабел с удивлением сообразила, что чувствует себя в его присутствии куда более свободно, чем во время последней случайной встречи с леди Риордан. И что это говорит об Изабел как о личности.
– Вы называете себя порядочной вдовой, – заметил гость, поднося чашку к свету. – Но чем же тогда объясняется мой визит к вам?
– Я считала себя самой обычной вдовой: в точности как была самой обычной женой, невестой, девушкой, дочерью, – но меня заставили посмотреть правде в лицо, мистер Гейбриел, и теперь возврата к прошлому нет. Мир не такое уж приятное место, как я верила когда-то.
Потайная комната. Голодный мальчишка, укравший пирог со свининой. Батлер, разлученный с женой и преследуемый теми, кто должен был прославлять его талант. Джейни, воровавшая и продававшая себя, пока не растратила красоту и здоровье.
Эндрю Морроу, погибший от пулевого ранения в голову.
Анджелес отставил чашку.
– Прекрасный фарфор. Я когда-то продал похожий сервиз у «Ковент-Гардена» за совершенно смешную цену. Но тогда я был совсем молод. – Он оценивающе прищурился: – Вы зря думаете о подобных вещах, миледи. Не позволяйте вашей радости померкнуть. Мир по-прежнему приятное место, просто не такое, как вы воображали. Но жена столь известного арт-дилера должна все знать о такой красоте.
Изабел подавила презрительное «ха!».
– Сэр, для некоторых людей вполне возможно слишком сильно любить искусство. Но это может вбить клин между мужем и женой или…
– Человеком и законом?
Анджелес выбрал миндальное печенье.
– Скажите, леди Изабел, вы знаете, почему застрелился ваш муж?
– Он… Это был несчастный случай.
