На полу лежал человек. Мертвый? Без сознания? Над ним скорчился Каллум, щупавший пульс. Распростертый на полу человек был тем, кого Изабел уже видела раньше, и сейчас она узнала жениха леди Селины. На голове его запеклась кровь, в стене чернела дыра от пули.
Глава 20
Больше всего на свете Каллум хотел снова увидеть Изабел, но ни за что не выбрал бы такой момент для их встречи, когда ее подопечная связана, а наследник маркиза лежит на полу в луже крови.
Изабел оперлась о стену:
– Что это? Что стряслось? Что… что вы делаете с Люси?
– Герцог Ардмор попросил Фокса, магистрата с Боу-стрит, порекомендовать своих людей, чтобы следили за порядком на балу в честь помолвки его дочери. Полагаю, его светлость умнее, чем я думал.
Каллум поднял с пола пистолет и сообщил, протягивая рукоятью вперед:
– Леди Изабел, это принадлежит вам.
Она вопросительно уставилась на него.
– Он принадлежал вашему мужу, – пояснил Каллум.
Она отпрянула:
– Я не желаю его касаться. Но почему он здесь?
Каллум взглянул на Люси.
Изабел сжала плечи девушки, слегка тряхнула, а Чарлз Бентон завязал на запястьях Люси очередной узел.
– Люси, он… что случилось?
– Он заставлял меня позировать, – хныкала несчастная. – Заставлял меня позировать для него.
– О чем это она? – Безумный взгляд Изабел метался между Бентонами и Каллумом. – Скажите немедленно! Что этот человек с ней сделал?
– Да… ничего, – ответила Касс с запинкой. – Он даже не коснулся ее. Мы ничего не видели.
Изабел присела на корточки рядом с мужчиной. Каллум вспомнил его имя: лорд Уэксли. Она громко сглотнула, глядя на его рану, но даже не поежилась.
– Люси в него стреляла, так ведь? Пуля задела голову и застряла в стене.
Каллум протянул руку, чтобы помочь ей встать.
– Совершенно верно. Думаю, он в любой момент придет в себя.
– Но… она стреляла в него. Почему? Вряд ли она вообще с ним знакома.
– Он заставлял меня позировать для него! – снова вскричала Люси. – Я взяла его пистолет на случай, если он заставит меня сделать это снова!
– Его пистолет…
Глаза Изабел широко раскрылись:
– Дражайшая Люси! В кого ты стреляла? Кто заставлял тебя позировать?
– Дядя Эндрю. В потайной комнате наверху. Я должна была позировать в таком виде, как на его картинах, а он смотрел на них и…
Теперь она рыдала. По щекам катились огромные слезы.
– Мне пришлось согласиться. Вы всегда твердили, как хорошо, что я девушка уступчивая, и я знала, что мне больше некуда идти.
Касс отвела влажные глаза. Каллум тоже почти не мог смотреть на девушку. Потому что она была совсем девочкой, совсем молодой и куда более хрупкой, чем он представлял.
Теперь он все понял, и, кажется, Изабел тоже. Люси, и без того не слишком крепкая умом, приняла в темноте жениха Селины за Эндрю Морроу. Темные волосы с сединой на висках, слегка за сорок – сходство было очевидным.
Лорд Уэксли застонал, приходя в себя:
– Что со мной? В меня стреляли? Я ранен?
Чарлз отошел от Люси и помог ему встать:
– Не смертельно, но неплохо бы зашить рану на голове.
Уэксли шагнул вперед.
– Нет! – завопила Люси. – Ни за что! Ни за что!
– Почему… почему она кричит? – пробормотал Уэксли, поднося руку к голове, но тут же съежился, увидев, что пальцы мокры от крови.
– Что за позирование? – Изабел побелела. – Что за позирование, дорогая?
Люси сжалась и спряталась за спину Изабел.
– О боже! – ахнула та. – Морроу сделал это… а я заставила тебя поверить, что… нет, Люси, нет! Нет!
Каллум осторожно приподнял указательным пальцем подбородок Люси:
– Мисс Уоллес! – Он подождал, пока их глаза встретятся: – Он коснулся вас?
– Я даже не знаю ее! – заорал Уэксли.
– Не вы! – прорычал Каллум. – Эндрю Морроу. Касс, найди леди Селину! Чарлз, поищи врача для его светлости.
Повернувшись к Люси, он мягко спросил:
– Эндрю Морроу коснулся вас?
– Он никогда и пальцем до меня не дотронулся. Только до себя. Он касался…
Она отвернулась, и Изабел погладила ее по волосам: массе заплетенного в косы золота.
– Я так боялась! Но это повторялось и повторялось, еще до того как я приехала в ваш дом.
– Еще до того… – Изабел покачала головой. – Он не… Не понимаю.
Каллум посчитал, что понимает, и пожалел об этом.
– Не удивлюсь, если родители обращались с ней так же, как Морроу.
Изабел сразу сообразила, в чем дело:
– Моя бедная замученная девочка! А я думала выдать ее замуж, не подозревая, как она несчастна.
– С вами она вряд ли была несчастна.
На Люси Уоллес было жалко смотреть. Она совершила преступление не ради выгоды. Не ради денег. Каллум был не прав, когда однажды сказал Изабел, что все дело в деньгах. Некоторые преступления имеют куда более глубокие корни: власть, секс, необходимость спасти себя.
Пусть Каллум рос в простой семье, но родители защищали его и заботились о безопасности. В сравнении с этим шелка Люси Уоллес были ничем.
Пока Уэксли, прислонившись к стене, осторожно промокал рану платком, Изабел и Каллум вытянули из девушки все недостающие детали истории.
Родители издевались над ней, и она в отчаянии застрелила их, а сама сбежала, прихватив жемчужную брошь. Но вскоре после того, как она обосновалась на Ломбард-стрит, Эндрю нашел брошь в ее вещах и заставил Люси, совсем еще девочку, позировать голой в потайной комнате, в окружении портретов обнаженных женщин.
Взаимный шантаж. Взаимно обеспеченное молчание. Опасные и хрупкие договоренности.
Наконец, Люси сломалась и пригрозила Эндрю, что расскажет Изабел о позировании и картинах в потайной комнате.
Он не смог остановиться, не смог и допустить, чтобы его похождения стали известны, поэтому и покончил с собой.
Изабел гладила Люси по спине, как Каллум – песика Бринли.
– Шшшш… шшш… теперь я знаю: все кончено, и больше никогда не повторится.
Люси уже успокоилась и ушла в себя, как черепаха – в панцирь. И теперь они видели только панцирь. Каллум не знал, когда она снова высунется.
Пришли леди Селина, Касс и мрачная горничная, которая и зашила рану. Последовали объяснения, утешения, ободрения и множество жалоб от пострадавшего лорда.
