– Если нас станут принимать в обществе, – согласился Каллум, немного подумав, – это будет полезно для бизнеса. А частный сыщик может запрашивать гонорар побольше.
Изабел решительно кивнула:
– Вполне логичный довод для общества.
– Но частный сыщик не может работать в одиночестве, – продолжал он. – Мне понадобится партнер.
– Я буду великолепным партнером, – заверила она. – Ты просто обязан меня нанять.
– Заметано. И у меня уже есть офис для посетителей, достаточно большой для двоих. Я снял его на свои сбережения. – Он неловко откашлялся. – Это недалеко от Бедфорд-сквер.
– Ты и правда меня любишь! – рассмеялась Изабел. – Я тоже тебя люблю. И пыталась сказать тебе это, когда дарила сапоги.
Каллум с сожалением взглянул на потрепанную обувь:
– Жаль, что я их не взял.
– Можешь забирать в качестве свадебного подарка, если вообще решишься сделать предложение. Думаю, что любое наше предприятие просто обречено на успех.
Он стоит? Или летает? Конечно, летает!
– Мне нравятся дамы с амбициями.
Встав на одно колено, он взял ее руку:
– Леди Изабел, вы станете моей женой? Я не сентиментален, но глубоко вас люблю. Всей душой! Безраздельно.
– Конечно, я стану твоей женой. И я так люблю, когда ты улыбаешься!
– Это хорошо, потому что сейчас я не смогу остановиться. О, я должен подарить тебе кольцо. Посмотрим… – Он отпустил ее руку, встал и порылся в карманах. – Вот это пока сойдет.
– Мой наперсток?
Заинтригованная, Изабел подняла большой палец, и Каллум надел на него серебряную шапочку.
– Ты хранил его все это время?
Его лицо вспыхнуло:
– Я все-таки немного сентиментален.
– Ты настоящий плут, Каллум Дженкс.
– В таком случае мы идеально подходим друг другу, – прошептал он, целуя ее так страстно, что в их сторону стали поворачиваться головы, по залу пронесся шепот, и даже оркестр на мгновение смолк.
Еще один скандал вместе с предыдущим сделал бал в честь помолвки леди Селины главным событием сезона.
Эпилог
Люси Уоллес отослали в деревню, на ферму, где хозяйствовала спокойная крепкая вдова. Иногда Люси рисовала, но в основном ухаживала за животными, в том числе за Бринли, который никого не любил так, как ее, если не считать старого сапога Каллума, который он захватил в новый дом в качестве игрушки.
Ферма была в Кенте, на земле, принадлежавшей отцу Изабел. Мартин знал, что над Люси издевались в юности, поэтому теперь с ней нужно обращаться осторожно. Он следил, чтобы она была в безопасности. Если Люси не угрожать, она сама никому не станет угрозой.
Каллум Дженкс, спасший жизнь лорда Уэксли, стал героем, и, вполне естественно, вошел в моду. Никто не удивился, когда леди Изабел Морроу вышла за него.
В обществе ее считали немного чудаковатой. Она всегда казалась такой скромной и приличной! Сейчас же нарушала одно правило за другим. И все же ей это шло.
Они с мужем жили словно на краю общества. Их не особенно приглашали в гости, но никто не отворачивался от них при встрече. Совсем как с теми платьями, которые носила Изабел. Никто не знал, с чем их можно сравнить, но и неприличными их сложно было назвать.
Дженксы жили в доме, купленном леди, но принимали посетителей в конторе, снятой ее мужем. К следующему году их жизнь приняла интригующе новый характер.
Несмотря на большую практику и обилие заказов, у Изабел и Каллума хватало времени, чтобы иногда ускользнуть днем с работы на летнюю выставку, устроенную для лондонцев, чтобы все могли полюбоваться изумительной обстановкой Сомерсет-Хауса, где висело много картин, которые муж с женой хотели увидеть. Очень многие из них были кисти талантливого художника по имени Игнейшус Батлер, сделавшего себе имя в портретной живописи. Он гордо стоял рядом со своими работами, одетый в лучший костюм. Рядом постоянно находилась прекрасная темнокожая женщина в голубом и две долговязые девчонки, которых он радостно представлял как своих дочерей Элизабет и Маргарет.
Судя по интересу публики и центральному месту, которое занимал пастельный портрет Анжелики Батлер, Изабел решила, что, когда выставка закончится, у Батлера будет больше заказов, чем он сможет выполнить.
– Я рада, что мы наняли его, прежде чем он стал знаменит, – сказала она Каллуму, перед тем как присоединиться к общим аплодисментам. Последняя часть денег на билеты для жены и детей Батлера была получена им от Изабел, которая заказала портрет новобрачных мистера и леди Изабел Дженкс, висевший теперь в их конторе.
Дворецкий Селби сновал между конторой и домом на Бедфорд-сквер и постоянно оскорблялся из-за отсутствия манер у Каллума, но при этом не мог отрицать, что миледи очень счастлива во втором браке.
Поскольку Люси больше не жила с Изабел, места в доме было много, и хозяйка открыла вечно запертую спальню, в которой хранились картины из потайной комнаты. Некий мистер Гейбриел с удовольствием забрал все.
– Мне следовало бы радоваться, что избавилась от них, – сказала Изабел, – но вы никогда не сможете выставить картины публично, не вызвав скандала в обществе. Те, кто вел дела с Эндрю Морроу, считают, что владеют оригиналами, единственными в своем роде шедеврами.
– При условии, что кто-то из элиты общества проберется в мои личные покои, – рассмеялся Гейбриел-Анджелес, – но в таком случае им будет о чем волноваться, причем куда больше, чем о висящих на стене картинах.
Наконец то дело, которое свело Каллума и Изабел, было закончено. Но теперь они были тесно связаны не обстоятельствами, а законом и любовью.
Вернувшись из Сомерсет-Хауса, Изабел спросила:
– Как по-твоему, твоя подруга Касс согласится на нас работать?
Каллум перебирал корреспонденцию на столе:
– У нас полно заказов. Тебе нужна помощь?
– Просто спросила. Помощь может понадобиться, если семья начнет расти.
Каллум резко вскинул голову:
– Как, леди Изабел Дженкс? Вы хотите сообщить мне кое-какие новости?
– Еще слишком рано, чтобы быть уверенной. Я просто готовлю тебя к такой возможности.
Он обошел стол и схватил ее в объятия:
– Готовишь? К чему?
– К будущей счастливой жизни, любовь моя, – прошептала она и приникла к его губам.
