В этот же день командование 3-й ТГр германских войск отдает приказ о дальнейших задачах группы в ходе наступления на Москву.
«1…. Применяя в большом количестве мины на путях и дорогах и в особенности в населенных пунктах, противник продолжает упорно сопротивляться. Следует рассчитывать на попытку противника построить новую линию сопротивления Истра – Солнечногорск – южнее Дмитрова – канал Москва – Волга. За каналом он опять попытается перейти к обороне. Однако полевые укрепления здесь неглубокие…
3. 3-я танковая группа для защиты северо-восточного фланга 4-й армии продвигается к каналу Москва – Волга в район Яхрома – Дмитров»
[72].
Но, как нам уже известно, накануне в указанном районе на рубеже канала появились передовые части 1-й УдА. С утра ее командующий смог по-настоящему приступить к своим прямым обязанностям.
Прибывшая на место самой первой 29-я сбр начала движение к фронту еще 20 ноября. Отправным пунктом стал г. Балахна в Горьковской области. Расстояние, на которое перевезли бригаду, составляло 476 км. Это был, пожалуй, самый короткий путь из тех, что пришлось совершить солдатам новой армии. 50-я сбр, которая тоже принимала участие в боях 28–29 ноября, погрузилась 19-го числа на станции Лебяжья на Урале, за день до того, как был издан приказ о формировании 1-й УдА- Она преодолела 2102 км до места выгрузки в Загорске. 44-я сбр выехала в тот же день из Красноярска (расстояние – 3943 км). Естественно, все эти войска не могли прибыть в один день, хотя бы потому, что их эшелоны не поместились бы одновременно на конечных станциях для разгрузки. Кроме того, движение, хоть и не существенно, замедляли налеты вражеской авиации.
В. И. Кузнецов смог отдать свои первые приказы только командиру 29-й сбр: «24 ноября, произведя совместно с ним рекогносцировку подготовляемого для обороны рубежа по западному берегу канала на участке Дмитров – Яхрома, я приказал тов. Федотову по мере прибытия частей занимать оборону и подготовиться к отражению возможного наступления противника, не допуская прорыва его в направлении Загорска. При этом предполагалось, что участки севернее Дмитрова и южнее Яхромы будут заняты частями, которые должны были прибыть вслед за 29-й бригадой. Командиру бригады было приказано также установить связь с войсками 30-й и 16-й армий, действовавшими западнее и юго-западнее Рогачево»
[73].
Трудно понять, как командир бригады мог выполнить последний пункт указаний командарма. В этот день 30-й А и 16-й А еще вели бои под Клином. Вряд ли в первом эшелоне вместе со штабом находились средства, необходимые для того, чтобы произвести поиск на расстояние 50 км. Нам известно о нехватке в бригадах новой армии автотранспорта, отсутствии средств связи. Скорее всего, этот приказ был отдан только спустя пару дней, а 24 ноября командование бригады занималось работой по сбору и приведению в порядок своих частей, только что покинувших эшелоны и впервые оказавшихся в полевых условиях.
Выполнив неотложные дела по приему своего первого соединения, Кузнецов выехал в Загорск.
Сюда прибыл и личный состав его штаба. Здесь командующий должен был включиться в нелегкий труд формирования армии, в которую предстояло войти 8 стрелковым бригадам, 12 отдельным лыжным батальонам, артиллерийскому полку и другим частям. Количество бригад и батальонов не гарантировало соответствующей мощи. Все это обилие было эквивалентно четырем дивизиям (всего с лыжными в армии имелось 36 стрелковых батальонов). Если же взять за основу численность формировавшихся в то же время дивизий (около 12 тыс. человек), то исходя из численности армии (на 28 ноября – 37388 человек
[74]) получим только три дивизии.
Еще практически не существовавшая армия представляла собой подлинный кошмар с точки зрения управляемости. Всего имелось 23 части и соединения (с 701-м пап и двумя танковыми батальонами – 123-м и 133-м), к которым впоследствии добавились еще три дивизии: (126-я сд, 133-я сд и 17-я кд). В то время в похожем положении оказались многие командармы Красной Армии, но 1-я УдА заметно выбивалась из общего ряда. Такого количества мелких частей и соединений (первоначально вовсе без дивизий), похоже, не было больше нигде
[75].
Командир 25-й тбр И.В. Дубовой.
Такая ситуация сложилась в результате потерь, понесенных в первые месяцы войны. Тогда же был запущен механизм непрерывной мобилизации и подготовки из массы призывников новых формирований, о который и споткнулся немецкий блицкриг. В связи с нехваткой командного состава на восполнение потерь на фронте и для комплектования новых частей и соединений второй линии были использованы командные кадры упраздненного летом 41-го года корпусного звена Красной Армии. Сразу отметим, что и из танковых войск также исчезли не только корпуса, но и дивизии. В дальнейшем мы встретим лишь бригады и танковые батальоны. Расформирование танковых корпусов и дивизий проводилось, начиная с тех, которые с первых дней воины находились на западе. Вышеупомянутая 58-я тд сохранилась как дивизия потому, что в это время дислоцировалась на Дальнем Востоке. Однако и ее ждала аналогичная участь. В конечном счете, остатки 58-й тд были преобразованы в бригаду.
В результате армии стали состоять непосредственно из дивизий и бригад. Такое упрощение структуры имело и положительные моменты. В результате исчезновения дополнительного звена приказы командования быстрее проходили по лестнице иерархии к исполнителям, командарм имел возможность более гибкого руководства. Проще говоря, десятью пальцами можно что-то сделать быстрее и лучше, чем тремя, но и управлять сразу всеми этими пальцами труднее.
Согласно постановлению ГКО от 22.10.41 г., в стрелковой бригаде должно было быть 4500 человек личного состава. В книге Шапошникова указано, что укомплектование рядовым составом было произведено полностью
[76]. Это подтверждает и знакомство с документами, хранящимися в ЦАМО РФ. Только в 47-й сбр не хватало около 400 человек. Зато в некоторых бригадах штат был превышен
[77]. Лыжные батальоны были, естественно, слабее бригад: по штату 566 человек.
