Около 18.00 позиции батальона были атакованы противником. Силы немцев были оценены в усиленную роту. 3-я стрелковая рота нашего батальона контратаковала врага, и к 24.00 отбросив его на исходный рубеж (Горки, Нестериха), под прикрытием 1-го лап отошла на свои прежние позиции. После этого две роты батальона остались в районе обороны, а 3-я была отведена во второй эшелон на отдых. В ходе боя она понесла потери убитыми и ранеными, вышел из строя 82-х мм миномет
[385].
П.В. Андреев, артиллерист 521-го сп 133-й сд, отличившийся в бою под Сафоново.
Из короткого сообщения о первом бое бригады ясно, что масштаб этого столкновения был не очень значителен. Со стороны 64-й сбр вела только одна рота 3-го батальона. Еще одна, 2-я рота 2-го сб, также вела бой с мелкими группами немецких автоматчиков. По-видимому, это также была разведка.
Собственно на этом эпизоде и закончились оборонительные действия 20-й А на краснополянском направлении. Уже на следующий день она начала атаки с целью возвращения деревень в окрестностях Красной Поляны и освобождения самого поселка.
Третья Марна
23 августа 1941 г. боевая группа 11-й немецкой танковой дивизии появилась перед мостом через Днепр у Окуниново, севернее Киева. Мост был подготовлен к подрыву. Командир саперного подразделения, увидев фашистские танки, связался по телефону со штабом фронта и запросил разрешения на взрыв, но телефонная связь оборвалась. Тут же был пущен в ход телеграф, но и телеграфист не успел передать приказ, потому что эта линия тоже вышла из строя. Пока командир на месте пытался добиться разрешения, время было потеряно. Мост остался цел. Части противника переправились через реку и захватили важный плацдарм. Для его ликвидации были применены несравненно большие, чем под Яхромой, силы армейских соединений (корпусов и дивизий), авиации и даже флота в лице Пинской флотилии. Однако противник отбил все атаки, и удержание плацдарма стало одним из важнейших звеньев в цепи событий, приведших к последовавшей вскоре катастрофе Юго-Западного фронта.
Шоссейный мост через канал у г. Яхрома пополнил печальный список оказавшихся в руках немцев мостов, подлежащих уничтожению при угрозе захвата противником (и часто уже подготовленных на этот случай к взрыву). Но более важен не факт захвата важного объекта, а то, что возникший на восточном берегу канала плацдарм был ликвидирован сравнительно быстро и относительно легко. Как видно из предыдущего примера, немцы не прощали своим противникам подобных промахов.
В нашем же случае захват моста вызвал некоторое оживление в вышестоящих штабах противника, но не повлек за собой никаких реальных действий по усилению передовых частей, например, за счет посылки сюда сил с пассивных участков фронта (свободных резервов группа армий «Центр» уже не имела). Такое перемещение происходило, но совсем с другой целью: усиливалась группировка, наступавшая непосредственно на Москву. Войска, дальше всех проникшие на восток, получили лишь моральное поощрение. Так, некоторое время спустя Мантейфеля наградили Рыцарским Крестом, однако никакого оперативного значения это уже не имело.
К концу ноября сказался порок планирования операции, имеющей целью глубокий обход
Москвы. Для этого требовалось явно больше сил, чем имелось в наличии. Силы эти еще и уменьшались в результате жестоких боев и были непрерывно боями связаны, что привело к уменьшению амбиций и стремлению если и осуществлять окружение, то только с выходом непосредственно на восточную окраину Москвы. Поэтому противник стремился наступать не в восточном, а скорее в юго-восточном направлении, пытаясь парировать и фланговую угрозу своим войскам, вышедшим к каналу. Нельзя недооценивать моральный фактор приближения к Москве. Она тянула к себе командиров всех степеней как магнит, ибо с падением столицы связывались надежды на скорое окончание войны.
В течение ноября планы немецкого командования менялись неоднократно, но первоначальная задача широкого охвата с наступлением до Ярославля никогда не отменялась. Об этом свидетельствует запись начальника немецкого Генштаба в его дневнике. «Конечная цель – выход на рубеж Ярославль, Рыбинск (а возможно, Вологда) – остается прежней, если подвоз снабжения и погода позволят достигнуть этой цели»
[386].
Однако планирование на уровне группы армий «Центр» постепенно сводилось к уменьшению глубины охвата Москвы.
11 ноября, накануне решающего наступления, фон Бок пишет в дневнике: «Более того, я уже не тешу себя надеждами, что те задачи, которые я сам ранее обозначил как «важные» в своем приказе группе армий об окружении Москвы, а именно выход на линию Рязань – Владимир – Калязин, – могут быть выполнены. Все, что нам теперь остается – это попытаться соединиться с выдвинутыми нами передовыми заслонами на генеральной линии Коломна – Орехово – Загорск – Дмитров, что является совершенно необходимым условием для окружения Москвы. Я буду совершенно счастлив, если находящихся в нашем распоряжении войск будет достаточно для выхода на эту линию…
При этом промежуточными задачами этой операции является выход к реке Москва и каналу Москва – Волга и захват имеющихся там переправ»
[387].
Это означает, что командующий группой армий «Центр» уже за четыре дня до начала решающей атаки был готов отступить от плана, предписанного ему верховным командованием.
«Германское командование видело, что для широкого охвата столицы и решения стратегических задач за ее пределами у немецких войск может не хватить сил, однако, с другой стороны, опытные генералы понимали, что и брать город фронтальным штурмом тоже тяжелейшая задача, – это означает увязнуть в кровопролитных боях в сильно укрепленном и застроенном районе. Факты говорят за то, что германское командование выбирало компромиссный вариант, концентрируя силы на флангах советской обороны и рассчитывая, что удачные решения будут найдены уже в ходе самого сражения»
[388].
Видимо, в конце ноября командующий ГА «Центр» счел, что решение найдено. Главные усилия были направлены против северо-западного участка обороны Москвы, а окружение столицы отошло на второй план. В результате все действия соединений, занимавших северный фланг группы армий, свелись лишь к обеспечению этого главного наступления.
«Для того чтобы ворваться в Москву с северо-запада, командующему ГА «Центр» требовалось обеспечить свой левый фланг. Поскольку 9-я армия уже не могла продвигаться на восток, эта задача ложилась целиком на 3-ю танковую группу (в которую и входили 14-я мтд и 7-я тд, вышедшие к каналу в районе Дмитров – Яхрома – Прим. автора)»
[389].
