Книга Эти опавшие листья, страница 67. Автор книги Олдос Хаксли

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Эти опавшие листья»

Cтраница 67

Надо сказать, что и миссис Челайфер была рада обрести друга в лице Грейс. Как догадался мистер Кардан, она скучала по своим собакам и кошкам, по детям бедняков и привычным играм с ними. Миссис Челайфер охотно продала старый дом в Оксфорде, хотя аргументы, которые приводил в пользу такого решения Фрэнсис, оспорить не могла. Дом был велик для нее одной. Мистер Раскин и его архитекторы спланировали его со всеми затеями, какие им так нравились, но это затрудняло уход за ним. Да и содержание обходилось дороже, чем она могла теперь себе позволить. К тому же располагался он в не полезном для здоровья месте. Каждую зиму она болела, и врачи уже много лет советовали ей переехать подальше от долины Темзы. Да, с подобными доводами приходилось соглашаться, и все равно потребовалось немало времени, прежде чем миссис Челайфер решилась оставить родное гнездо. Там прошли сорок лет ее жизни; ей так не хотелось расставаться со своими воспоминаниями. А ведь были еще ее собаки и дети из малообеспеченных семей, друзья и благотворительные организации… В общем, дом продали, а зиму ей предстояло провести в Риме.

– Теперь ты свободна, – сказал ей сын.

Миссис Челайфер печально покачала головой.

– Не уверена, что мне нравится быть свободной, – возразила она. – В Риме мне будет нечем занять себя. Я жду приезда туда почти со страхом.

– Ты быстро найдешь для себя что-нибудь, – заверил он. – Не волнуйся.

– Найду ли? – вздохнула миссис Челайфер.

Они гуляли вдвоем по маленькому саду на заднем дворе. Оглядывая такой знакомый газон и цветочные клумбы, она печалилась.

Но Фрэнсис оказался прав: к счастью, бродячие псы и бедные дети в этом мире не были редкостью. И вскоре миссис Челайфер нашла в Грейс Элвер компенсацию для всего, что ей пришлось оставить в Оксфорде. Приглядывая за бедняжкой Грейс, она снова почувствовала себя счастливой.

Что касается остальных гостей дворца, то для них появление мисс Элвер не имело какого-то особого или лично их касавшегося значения. Она была полоумной подружкой мистера Кардана, только и всего. Даже мисс Триплау, которая могла бы проявить интерес к столь уникальному образцу чистой и невинной души, почти не обращала на нее внимания. Грейс оказалась слишком проста, чтобы вызывать любопытство. Простота ведь не является добродетелью, если под ней не кроются глубинные сложности характера. Вот миссис Челайфер при своей простоте была интеллигентной женщиной, и она сама, в понимании мисс Триплау, выставила Грейс в правильном свете: девушка была ребенком или, попросту говоря, умственно отсталым существом, а значит, ничего поучительного из ее примера мисс Триплау извлечь не могла. И потому ее интересовала только сама миссис Челайфер.

Глава XI

Ночью Ирэн сидела на краю постели и обрабатывала шов на сорочке из бледно-розового шелка. Она склонила голову, и густые волосы нависли над лицом. Свет щедро лился на ее обнаженные руки и плечи, отражаясь в изгибах и блестящей поверхности туго натянутых чулок. Выражение лица было серьезным; даже кончик языка высунулся между зубами. Задача перед ней стояла нелегкая.

Повсюду вокруг по стенам огромной комнаты, служившей когда-то опочивальней для кардинала Альдерано Маласпина, ее окружала целая армия жестикулировавших фигур. Над дверью восседал Бог-Отец, обряженный в тунику из синего крепдешина и покрытый сверху красной бархатной мантией, дрожавшей от божественного вдохновения, как флаг на легком ветру. Его руки были простерты в стороны и, повинуясь указующему персту, эскадрон ангелов слетал по одной из боковых стен от потолка к окну. На молитвенной скамье в дальнем углу преклонил колени кардинал Маласпина, мужчина средних лет, полноватый, с бородкой и с усами, придававшими ему сходство с французским шеф-поваром. У него над головой парил архангел Михаил во главе войска князей и феодалов. Причем в выражении лица архангела смешались снисходительная властность и глубочайшее уважение. Властность объяснялась просто – он все же был полномочным представителем не кого-нибудь, самого Отца Небесного. А уважение приходилось проявлять, поскольку его преосвященство являлся братом князя Масса-Каррара, и скуфейка на его голове символизировала титул Князя Церкви.

На противоположной стене был изображен кардинал, вступивший в борьбу с силами тьмы. Облаченный в пурпурные одеяния, он отважно стоял на самом краю бездонной пропасти. Позади него был во всех деталях воспроизведен вид на дворец Маласпина с живописной группой слуг и изящных карет у ворот. За спиной у своего великого дяди, поддерживая его в молитвах, собрались племянники кардинала. Из глубин пропасти, размахивая огромными крыльями, вылетал сонм всякой дьявольской нечисти. Но куда им было справиться с самим кардиналом! Воздев над головой распятие, он одной левой загонял врагов рода человеческого обратно в адское пламя. И побежденные черти, скаля гнилые зубы, дрожа от страха, снова низвергались в бездну. Кто головой, кто хвостом вперед, кувыркались они на стене в сторону пола. Лежа в постели, Ирэн могла насчитать с полдюжины бесов, валившихся на нее. Просыпаясь утром, она сразу видела пару ног, беспомощно задранных вверх всего в футе от своего лица. Пространство стены над окном художник использовал для аллегорического изображения культурных досугов кардинала. Девять муз и три грации в окружении символических фигур, обозначавших время, возлежали, стояли и танцевали на ухоженном лужке. А сам кардинал восседал в центре композиции, слушая их разговоры и высказывая собственное мнение, причем явно не обращая внимания на то, что все особы женского пола были представлены в голом виде. Лишь мужчина, обладавший самыми утонченными, благородными манерами и исполненный житейской мудрости, мог бы держаться непринужденно в подобных обстоятельствах.

И вот посреди этого живописного панегирика в честь кардинала, совершенно забыв о нем, Ирэн накладывала стежок за стежком на новую розовую женскую сорочку. Раздеваясь ко сну, она заметила ее, лежавшую в рабочей корзинке, и не смогла удержаться от искушения что-то переделать и закончить. В готовом виде это станет одним из ее шедевров. Она взяла сорочку и подержала перед собой на вытянутых руках, осматривая любовным, но критическим взором. Нет, определенно вещь была хороша.

Со времени приезда Челайфера у нее появилась возможность уделять своему нижнему белью значительно больше времени, чем прежде. Поглощенная несчастной любовной страстью, миссис Олдуинкл забыла, что у нее есть племянница, которая обязана сочинять стихи и писать акварели. Ирэн могла шить сколько душе угодно. И она не упускала шанса. Хотя все же ее мучили угрызения совести. Правильно ли она поступала, пользуясь любовной тоской тети Лилиан и занимаясь тем, чего та не одобряла? Вероятно, следовало проявить лояльность к тете Лилиан и заставить себя отложить шитье, чтобы набросать этюд или накропать несколько рифмованных строчек? Пару раз Ирэн так и делала, пусть под влиянием лишь укоров совести. Но однажды вечером принесла тете Лилиан рисунок храма и стих, начинавшийся словами: «О, дивная луна, как величаво плывешь ты в небесах». Принесла показать не без чувства торжества победы над собой, как свидетельство добросовестного исполнения родственного долга. Но обезумевшая от любовной лихорадки тетка не проявила интереса к попыткам племянницы в творчестве продемонстрировать свою верность и привязанность к ней, что окончательно дало Ирэн право не заниматься больше «высоким искусством», сосредоточившись на любимых выкройках и швах. Совесть иногда просыпалась, но успокоить ее не составляло труда.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация