— Наташа хочет, чтобы ты ей помог!
— Я ей уже помог.
— Этого мало!.. Она же не будет прятаться здесь вечно!
— Вечно не буду, — подхватила Наташа. — И долго тоже… Как только волна уляжется…
— А она уляжется? — пристально посмотрела на Егора Роза. Ей не терпелось поскорее утрясти проблемы с Родионом и вернуть Наташу к мужу. Только так и можно было ее понимать.
— Мы можем справиться с волной, — ответил он, — но мы не можем справиться с морем. Слишком оно большое.
— Если море искусственное, достаточно взорвать дамбу, и все.
Егор перевел взгляд на Наташу. Да, она наверняка хочет, чтобы он вернул ее мужу. И будет ему очень за это благодарна. Но как быть, если ему вовсе не хочется рисковать собой и лить чужую кровь? И самому все это надоело, и Евдокимов предостерегал. Нельзя ему сейчас высовываться, никак нельзя.
Нога болела, ныла, но нагноения не было, в жар Розу не бросало. То ли антибиотики работали, то ли рана сама по себе не была опасной. Роза с удовольствием бы отменила лекарство и приняла бы куда более действенное снадобье. В погребе у них целый ящик пусть и не очень дорогого, но, в общем-то, хорошего коньяка. И спирта целая канистра. Пить можно, не просыхая. Но нельзя. Егора все время надо на поводке держать, чтобы он к Наташе не пристыковался. Она-то еще та сучка. Роза с удовольствием зажала бы ее в угол, одной рукой за волосы, другой — в горло. Егор многому ее научил, она с легкостью бы справилась с ней. Но у Егора крутой нрав, если он проклянет, то это надолго, может быть, и навсегда. Наташу он Розе точно не простит. Любит он эту козу, и с этим нужно мириться.
Егор уехал. Позавчера в Москву звонил, вроде бы все нормально, Родион жив, хотя и не пришел в сознание. А что сегодня? Наташа очень хотела это знать, поэтому и стояла у окна, с Олежкой на руках. Малыш, казалось, все понимал, он тоже смотрел вдаль с той же тревогой в глазах.
А уж как Роза осознавала остроту момента. К Наташе она подходила с карабином в руке. «Сайга» начищена, смазана, в обойме все десять патронов. И прицел настроен точь-в-точь.
— Роза! — Наташа шарахнулась, увидев направленный на нее ствол.
— Чего шугаешься? — опуская карабин, усмехнулась та. — Тебя, дуру, защищаю. Вдруг Егор на «хвосте» принесет. Будем отстреливаться… Стрелять умеешь?
— Не очень.
— А чужих мужиков соблазнять? — поморщилась Роза.
— Не собираюсь я. — Наташа с досадой глянула на него.
— Собираешься. И хочешь… Я же вижу, что хочешь!
— Нет! — вспыхнула Наташа и повернулась, чтобы уйти, но заметила движение за окном, остановилась.
А во двор заехал Егор. Вышел из машины, спокойно закрыл ворота. Забрал из багажника два рюкзака с продуктами, зашел в дом. Наташа первая вышла к нему. И замерла, с надеждой глядя на него.
— Жив твой муж, — сказал он. — И даже в себя пришел.
— Правда? — обрадовалась Наташа.
— Тебя спрашивает, — поддела ее Роза.
— Он же не знает, где я.
— Почему не знает?
— Не знает! — предостерегающе глянул на Розу Егор, совсем не обязательно вводить людей в заблуждение.
— Село Дярково, улица Речная, дом семнадцатый. А дальше — тупик, — ткнула пальцем в пол Роза.
— К чему это ты?
— Да так, в голову пришло, — пожала она плечами.
К ней действительно напрашивалась интересная мысль, но она еще не знала, можно ли ее воспринимать всерьез.
— Голова — не мусорный бак, — усмехнулся Егор. — Крышку нужно держать закрытой.
Роза возмущенно глянула на него и вдруг поняла, что сейчас расплачется. Любит она Егора, не может без него, а с ним стерва, в которую он влюблен. Он ее хочет, и она ему не сможет отказать. Рано или поздно это случится. А она, как та дура, стоит на воротах и пытается поймать летящий мяч. А вратарь из нее никакой, да и ворота слишком большие. Может, и пытаться на надо? В конце концов, у нее должна быть гордость…
С одной стороны — огонь в печи гудит, с другой, за окном, — птицы щебечут. И на чердаке опять же птицы шебуршат, гнезда вьют. Птенцов еще нет, но скоро запищат.
Звуки эти не раздражали, наоборот, убаюкивали. Егор лежал на диване, в доме тепло, Наташа с ребенком за дверью, всего-то в двух-трех шагах от него. Их присутствие успокаивало, и он медленно погружался в послеобеденный сон.
Вдруг за окном заработал двигатель. Егор вскочил, бросил взгляд на двор и увидел, как его «Нива» выезжает за ворота. За рулем могла быть только Роза. А у нее должна быть рация.
Роза ответила на вызов, и ему понравился ее ответ.
— Все, с меня хватит! Делайте что хотите! А я уезжаю!
— А машина?
— Ничего, пешком дойдешь!
Егор усмехнулся. До ближайшей деревни четырнадцать километров, в принципе, не так уж и много. Тем более что есть возможность вызвать машину. Но сможет ли он оторваться от Наташи, если вдруг? С ней ему внешний мир и не нужен. И для жизни у них есть все необходимое. Так и остался бы здесь жить с ней до конца своих дней. И умер бы, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете.
— А если не сможешь, бухла этой алкоголичке налей. Она тебе за коньяк все что хочешь…
— Что за дичь ты несешь?!
— Да пошел ты!
В комнату вошла Наташа, но рация отключилась еще до того.
— Роза куда-то уехала? — спросила она.
Егор принюхался. От Наташи действительно пахло коньяком.
— По делам, — пожал он плечами.
— Надолго?
— Не знаю.
Роза могла вернуться в любой момент. Чтобы застать Егора с Наташей в одной постели. Но если она хочет застукать их, то зря старается. Егор не давал ей никаких обязательств. Она ведет себя как полная дура…
— Без нее будет скучно, — усмехнулась Наташа.
— Ничего, поднимем настроение.
Егор открыл буфет, из трех бутылок осталось только две, ну и ладно?
Он поставил бутылку на стол, на кухне накромсал на тарелку колбасы и сыра. Не забыл и о лимоне. А фрукты и без того стояли на столе — виноград, яблоки, апельсины.
Наташа не стала его ждать, ушла в свою комнату. Егор пожал плечами. В одиночестве пьют не только алкоголики. Выпил, вышел на крыльцо покурить, вернулся. Наташа сидела за столом и смотрела телевизор. Дверь в спальню была открыта, Олежек стоял у заправленной кровати, в одной руке грузовая машина, в другой — солдатик.
— Выпьешь? — спросил Егор.
Наташа качнула головой, отказываясь.
— А мне что-то захотелось.
— С Розой поссорился?
— Ты же не думаешь, что у нас серьезно?
