— Закрывается «контора»?
— Новый премьер, новый подход. К старой проблеме… Все непросто, все очень серьезно…
— Очень серьезно?
— Ты забываешь обо мне, я забываю о тебе.
— А вдруг меня потянет на откровения?
— Не потянет. Я тебя знаю.
— А Розу?
— Ну, Розу… — Евдокимов нервно пожал плечами.
Роза пыталась быть серьезным игроком, но природная дурость не насморк, бесследно не проходит. Роза в любой момент могла отмочить «цирковой номер с конями», и Евдокимов это прекрасно понимал.
— Роза остается под моим присмотром, — сказал Егор. — За нее бояться не надо. Бойся за себя. Если вдруг за мной снова придут, разговоров больше не будет…
— Никто за тобой не приходил. Во всяком случае, с нашей стороны…
— И никаких больше дел?
— Это я гарантирую. Живи себе спокойно и ни о чем не думай. Информация о твоих… о наших подвигах уже уничтожена…
— Это последняя наша встреча, — кивнул Егор.
Он не рискнул поворачиваться к Евдокимову спиной и пятился задом, наблюдая за объектом, пока тот не скрылся из вида.
Роза ждала его на вокзале. Она стояла у вагона, проводница торопила ее занять место в купе, но куда она без Егора? А он появился в самый последний момент, проводница уже собиралась закрывать дверь.
— А я уже думала, что ты не придешь, — зайдя в купе и сев рядом с ним на полку, прижалась Роза к Егору.
— Совсем не приду? — усмехнулся он.
— А вдруг?..
— На «вдруг» не надейся, делай все наверняка.
— И делать, и знать, — кивнула она.
— Если сказал, что буду, значит, буду.
— Проблемы были?
— Нет.
— А здесь, кажется, да. Или у меня уже глюки на нервной почве, или меня действительно «пасли».
— Кто?
— Мужик у седьмого вагона.
— Острый нос, короткие усики… На почтальона Печкина похож, — кивнул Егор.
Нумерация шла с хвоста поезда, он отметил это механически, не задумываясь. Также на автопилоте он фиксировал попутную обстановку, потому и вспомнил седьмой вагон, мужчину в длиннополой кожаной куртке и теплой кепке с меховой оторочкой, который стоял и курил, глядя на проводницу. Вроде бы ничего подозрительного.
— Мы зашли, а он остался. Думаешь, все-таки следили? — задумчиво проговорила Роза.
Егор глянул в окно. Перрон уже стронулся с места, мимо не спеша проплыл столб-опора. Поздно оглядываться, искать глазами «Печкина». Если только по вагонам походить.
— Если и следили, то менты не при делах.
Вне всякого сомнения, Егор стал для Евдокимова полной неожиданностью. Если за ним с Розой действительно следили его люди, он бы знал, куда отправился Егор. Евдокимову бы позвонили, предупредили, он бы не позволил застать себя врасплох… Впрочем, не исключалась и несогласованность в действиях. Вдруг правая рука не знала, что делает левая?
— А кто при делах?
— Возможно, тебе показалось.
В дверь постучала проводница. Они ехали в «СВ», белье было уже постелено, осталось всего лишь заплатить за него и отдать билеты.
А потом они с Розой отправились в ресторан. И в третьем купе седьмого вагона увидели того самого мужчину с острым носом. Он скромно сидел в дальнем углу и чуть ли не обреченно смотрел на двух подвыпивших парней, которые застилали постели.
С одним парнем Роза встретилась взглядом, кокетливо улыбнулась ему. Егор внимательно глянул на нее. Или на приключения ее потянуло, или что-то задумала.
В ресторане они заказали горячего и по сто грамм коньяка. Роза от выпивки отказалась.
— Ребята из третьего купе неправильно поймут, — озорно улыбнулась она.
— Будешь знакомиться?
— Узнаю, что за фрукт этот Печкин.
Егор кивнул. Идея ему понравилась, а учить Розу импровизации на шпионскую тему — дело неблагодарное. Она сама кого хочешь этому научит.
Они поужинали, отправились в обратный путь. Дверь в третье купе была закрыта, но Розу это ничуть не расстроило. Она без мыла могла влезть в любую щель или даже пройти сквозь стену. В купе привела себя в порядок, накрасила ресницы и губы и сказала:
— Я пойду?
Егор кивнул. Не верил он, что «Печкин» следил за ними, но жизнь хоть и прямая штука, а скрутить может в бараний рог.
— Я пойду? — повторила Роза.
— Иди.
— А если мне придется пожертвовать собой?
Егор внимательно посмотрел на нее, скрестив на груди руки. Ох, неспроста она завела этот разговор. Но промолчал. Прежде всего, Роза — его помощник и соратник. Мало того, еще и компаньон. И с криминалом они вместе воюют, и бизнес под вывеской одного предприятия делают. А еще они вместе спят. Правда, как жену Егор ее и близко не воспринимал. И еще видел в ней киллера… Она как будто все понимала и не настаивала на серьезных отношениях. И если бы решила вдруг выйти за кого-нибудь замуж, он бы отговаривать ее не стал. Вот если бы с ним сейчас была Наташа… Даже умереть в ее объятиях — само по себе счастье. А Роза — это всего лишь привычное обыкновение. И голову от нее не потерять…
Глава 2
Закон ядерной физики — цепная реакция приводит к взрыву. А именно в таком режиме Родион и работал — сначала хапал с удвоенной энергией, затем с учетверенной, темпы роста росли в геометрической прогрессии. С живыми деньгами у него вечно проблемы, поэтому он придумывал и раскручивал какие-то хитроумные схемы, которые позволяли ему брать контроль над предприятиями нефтегазового и металлургического секторов. Он и до инвалидности работал с размахом, а после совсем разошелся. Наташа не вникала в подробности, но догадывалась, что его активы — это критическая масса, рост которой не мог продолжаться бесконечно. И вот началось.
— Только давай без паники! Спокойно пакуем чемоданы. Спокойно уезжаем. Все документы у меня на руках, уже через три часа мы будем в воздухе. — Родион заметно нервничал, но все равно пытался держаться бодрячком.
— В смысле, взлетим на воздух? — спросила Наташа.
— Надеюсь, что нет… Давай, давай, у тебя всего десять минут.
Наташа знала, чувствовала, что рано или поздно им придется спасаться бегством, поэтому все самые необходимые вещи у нее находились в одном шкафу. Осталось только разложить все по чемоданам.
Она торопилась, но все же глянула в окно и увидела Родиона. Он стоял возле «Мерседеса» и что-то говорил начальнику охраны. А его телохранители обследовали днище машины, вдруг там бомба.
Ничего такого не нашли и вещи унесли в машину. Олежку Наташа взяла сама, такую драгоценность она сейчас могла доверить только себе.
