— Переживаю.
— Там вокруг нее столько интересов переплелось.
— Вот и я о том же.
— Запутаешься. И не выпутаешься.
— Все возможно, — кивнул Егор.
— Все возможно, — повторил за ним Евдокимов, — кроме одного. О наших с тобой делах никто не узнает. Что бы ни случилось, ничего и никому…
— Мне никто не поверит.
— Но ты все равно держи себя в рамках. Не надо высовываться. Там, где Каплин, там с наскока не возьмешь. Если сам не запутается, кто-нибудь запутает.
Егор кивнул. Ощущение запутанности и привело его к Евдокимову. Кто «заказал» его? Каплин, менты с их криминальной войной или какая-то третья сила? Каплин в тяжелом состоянии, враги его покрыты мраком, Евдокимов ни за что не признается. Вот и что ему думать? И как быть?
Родион долго не мог смириться с ампутацией, но на протезы встал быстро. Не прошло и месяца, как жизнь вокруг него закипела с утроенной энергией. Как будто и не было ничего. И сейчас он удивил. Несколько дней не приходил в сознание, а тут вдруг поднялся с кровати, снял кислородную маску, отсоединил от себя трубки, провода, подошел к Наташе и, взяв ее за руку, сказал:
— Ты должна уехать.
— Вместе уедем.
— Я останусь здесь, — качнул он головой. — Навсегда.
— Почему навсегда?
— Так надо. А ты уезжай. Забирай Олежку и уезжай.
— Куда?
— Остров Святой Елены, сорок шестой дом. Там ты будешь в полной безопасности. Там же ты найдешь и код к моему счету.
— К твоему счету?
— Там деньги. Там очень много денег… Прямо сейчас и уезжай.
— Вместе поедем!
Наташа взяла Родиона за руку, но он вдруг исчез. Стоял возле нее и вдруг оказался на прежнем своем месте. Он лежал на кровати, маска, трубки, провода — все подключено. А на мониторе пищали тонкие ровные нити, которые должны были, но не показывали пульс. Ровные линии, сплошной писк. Это значило, что Родион умер.
От страха Наташа… проснулась. Открыла глаза и услышала прерывистый писк. Родион был без сознания, но при этом дышал, и пульс отражался на экране монитора. За окнами хмурое весеннее утро, на стекле капли дождя.
Дверь открылась, в палату вошла медсестра и, не обращая на Наташу внимания, сделала Родиону укол. В больнице начинался обычный рабочий день.
Наташа заправила койку, на которой провела ночь, привела в порядок себя. Появились врачи с обходом, пошептались между собой, взглядами выразили сожаление. Не нравилось им состояние Родиона, возможно, это был последний день в его жизни. Не зря же он приходил к ней во сне.
После обхода появился Качалин, с ним пришел Корнельский, такой же бизнесмен, как и Родион. В палату их не пустили, Наташа сама вышла к ним в коридор.
Она не вникала в дела мужа, имела лишь смутное представление о его связях и знакомствах. Но Корнельский — особый случай. Узнав о том, что стало с Родионом, Вадим счел нужным взять над ним шефство. Их отношения из приятельских переросли в дружеские. Вадим даже встречал Наташу из роддома вместе с Родионом и радовался так, как будто врач держала на руках его сына. Он даже хотел взять Олежку, но Родион вовремя спохватился и опередил его. И на новоселье он у них был.
Голова у него лысая и блестящая как бильярдный шар. Черты лица грубые, асимметричные, глаза маленькие, глубоко посаженные. Но при этом он умудрялся производить на людей приятное впечатление. Причем делал это играючи. Было в нем природное обаяние, усиленное работой над собой.
— Наташенька! — Он поцеловал Наташу в щеку с такой легкостью, как будто дружил с ней сызмальства. — А я только что из Лондона!.. Как же так?
— Да вот так, — вздохнула она.
— Не пускают нас к Родиону, сказали, что все плохо.
— Так и сказали?
— Дали понять… А как на самом деле? — Корнельский смотрел на нее скорбно, но с надеждой на лучший исход.
— Все будет хорошо.
— Так никто и не сомневается… Ты, главное, держись, не раскисай.
— Да я-то держусь.
— Я знаю, ты сильная, ты справишься. Снова на ноги поставишь.
— Даже не сомневайтесь.
— Я бы хотел поговорить с Родионом, — замялся Вадим. — Но раз такое дело…
Он взял ее за локоть и легонько потянул на себя, задавая направление. Они вышли в холл, где никого не было, Корнельский подвел Наташу к окну. Качалин остался с охранниками, он для того и приехал, чтобы произвести смену караулов.
— Положение очень серьезное, ты на линии огня, — сказал Вадим, глядя на ворону, которая спорхнула с ветки дерева.
— В каком смысле?
— В прямом. Я знаю, что происходит… Скажу больше, всю эту кашу мы заварили вместе…
— Какую кашу?
— Из топора. И с кровью… Я ждал Родиона в Лондоне.
— Мы вылетали в Мадрид.
— Сначала Мадрид, потом Лондон. По-другому никак, нужно было запутать следы. Есть люди, которые не хотели отпускать Родиона. Эти же люди теперь угрожают мне… И тебе.
— Меня уже предупреждали.
— Ты все правильно делаешь, жена должна находиться с мужем. Но тебе лучше уехать.
— Куда?
— Что-нибудь придумай. И никому не говори, куда. Забирай ребенка и уезжай. Деньги есть?
— Найду.
Она имела доступ к расходному банковскому счету Родиона, была еще и наличность, достаточно крупная сумма денег.
— Уезжай. Спрячься где-нибудь. Если они до тебя доберутся, живой не выпустят. Ты сдашь им все счета Родиона, и все равно они тебя убьют.
— Какие счета?
— Офшорные. Ты знаешь.
— Не знаю я, Родион мне ничего не говорил.
— Как не говорил? — удивленно посмотрел на нее Корнельский.
— Он не посвящал меня в свои дела.
— Да, но уезжать он хотел с тобой, а не с любовницей.
— С какой еще любовницей? — вскинулась Наташа.
— Э-э, ну это я так, к слову… К тому, что ты для него единственная и неповторимая, — натянуто улыбнулся Вадим. — И никакая любовница ему не нужна…. Была бы любовница, он бы сказал про офшор ей, а так он сказал тебе.
— Не говорил, — качнула она головой.
— Нет? — Корнельский внимательно посмотрел на нее.
— Нет.
— Я знаю, что нет. А Сабельников не знает.
— Сабельников?! — нахмурилась Наташа.
— Ну, это так, навскидку… Там не только Сабельников… Всем нужны деньги Родиона… Наши с ним деньги…
— Ваши?
— Да ты не переживай, там все уже поделено, — подмигнул Вадим. — И я свое уже взял… А ты береги свое. Ну, если вдруг с Родионом что-то случится.
