Действительно.
Часть 4
Ужасающие операции
Романисту XVIII века Тобиасу Смоллетту изначально пророчилась карьера врача. В 15 лет он стал помощником двух хирургов из Глазго, а через три года добровольно отправился на службу в Королевский флот. Прежде чем занять должность второго ассистента судового врача, ему требовалось сдать экзамен в лондонской Компании цирюльников-хирургов. Среди его экзаменаторов был Уильям Чеселден, один из величайших новаторов того времени. Позднее Смоллетт посмеялся над тем случаем в его жизни в романе «Приключения Родерика Рэндома» (1748). Один из экзаменаторов спросил молодого Родерика, что он будет делать, если «во время морского сражения ему принесут человека с отстреленной головой». Рэндом дал комичный ответ на комичный вопрос:
«Поразмыслив немного, я ответил, что никогда не сталкивался с подобной ситуацией и не могу вспомнить ни одного метода лечения подобного недуга из всех известных мне областей хирургии» [1].
На протяжении 1742 года Смоллетт оказывал помощь морякам на корабле «Чичестер». Шла война с Испанией, и страдания, свидетелем которых он был на судне, снабдили его большим количеством материала для «Родерика Рэндома». Его описания «безжалостных операций и ампутаций» (как Ли Хант сказал Шелли) являются одними из наиболее реалистичных в литературе.
В XVIII веке иногда практиковалось удаление катаракт, но серьезные операции в основном ограничивались ампутациями и удалением камней в мочевом пузыре.
Операции, проводимые Смоллеттом и его вымышленным альтер эго в разгаре сражений, были примитивными и касались в основном лечения ран. До второй половины XIX века, когда появление анестезии и антисептиков значительно увеличило разнообразие хирургических вмешательств, репертуар операций был небольшим. В XVIII веке иногда практиковалось удаление катаракт, но серьезные операции в основном ограничивались ампутациями и удалением камней в мочевом пузыре (литотомией).
Но на этом история не заканчивается. В ранней медицинской литературе есть множество примеров хирургов, которые пытались выйти далеко за границы операций, считавшихся традиционными или даже возможными.
В 1817 году, за 30 лет до открытия анестезии, лондонскому хирургу сэру Эстли Куперу почти удалось устранить большую аневризму, лигировав (зашив) брюшную аорту пациента. Это была настолько сложная операция, что попыток ее повторить не предпринималось еще 100 лет. Во времена сэра Эстли многие смелые операции проводились перед большой аудиторией, а пациенты, как это ни ужасно, прекрасно осознавали происходящее.
Отчаяние иногда заставляло хирургов находить решение проблемы, до этого считавшейся неразрешимой.
Некоторые хирурги решались на такие операции из безрассудства, но были и те, кто проявлял изощренность и умелость, редко ассоциируемые с этим ранним периодом истории медицины. Отчаяние иногда заставляло хирургов находить решение проблемы, до этого считавшейся неразрешимой. Как известно, нужда — мать всех изобретений, и в некоторых случаях операции проводили те, кто ни разу не держал в руках скальпель. Бывало, что пациентам приходилось оперировать самих себя. Можете не сомневаться: даже когда такие процедуры оказывались успешными, их никак нельзя было назвать приятными. Немец Лоренц Гейстер, автор одного из самых известных хирургических учебников XVIII века, писал:
«Студентам-хирургам следует обучаться не только силе тела, но и силе духа. Их не должны отвращать или пугать зловоние, кровь, гной и грязь, с которыми они непременно столкнутся в своей практике» [2].
Если и это их не отталкивало, то опасаться было нечего.
Кишечник пьяного голландца
28 августа 1641 года 20-летний англичанин Джон Ивлин посетил знаменитый Лейденский университет в Голландии. Он не был впечатлен и написал в своем дневнике, что в университете «не было ничего выдающегося», однако одно здание ему все же приглянулось:
«Из всего, что было в том месте, больше всего мне понравилась анатомическая школа, операционная и склад, полный разных природных диковин. Помимо многих других интересных вещей мне показали нож, недавно извлеченный из кишечника пьяного голландца через разрез в боку. Нож оказался там, после того как выскользнул из пальцев в желудок [3]».
Этот предмет определенно его впечатлил. Более 20 лет спустя Ивлин записал следующий разговор с будущим королем Яковом II:
«Мы с герцогом Йоркским много беседовали о странных случаях. Он поведал мне о женщине, проглотившей целый колос ячменя, который пророс у нее из бока. Я рассказал ему о проглоченном ноже и булавках».
«Перед операцией пациенту давали бальзамическое масло, которое должно было уменьшить боли в желудке и ускорить заживление раны».
Неудивительно, что он запомнил это, ведь случай с «кишечником пьяного голландца» стал одним из самых громких в медицине XVII века. Эта операция была настолько героической, что даже спустя 200 лет, в эру анестетиков и асептической хирургии, она считалась настоящим достижением. В 1738 году профессор медицины из Кёнигсбергского университета Дэниел Беккер написал о ней книгу (на латыни), которая стала бестселлером в большинстве стран Европы. Книга De cultrivoro Prussiaco observatio («О поедающем ножи пруссаке») была переведена на английский как «Чудесное исцеление прусского глотателя ножей», копия которой быстро оказалась в библиотеке Джона Ивлина.
Описания Беккера изобилуют подробностями, поэтому здесь я привожу более простое для восприятия краткое изложение, написанное Томасом Барнсом для Edinburgh Philosophical Journal в 1824 году:
«Утром 29 мая 1635 года Эндрю Грюнбайде, молодой крестьянин, почувствовал боль в животе из-за определенного изменения в его образе жизни. Он попытался вызвать рвоту, начав раздражать глотку рукоятью ножа…»
