«Кровотечение было такой силы, что пространство на палубе величиной с крышку бочки пропиталось кровью всего за несколько секунд».
По этому четкому описанию ясно, что двумя кровеносными сосудами были подключичная вена и артерия. Они находятся прямо под ключицей, причем вена лежит перед артерией. Подключичная артерия является одним из главных ответвлений аорты: если бы прокололи ее, а не вену, капитан, вероятно, истек бы кровью всего за несколько минут.
Как бы вы поступили в такой сложной ситуации? Я, скорее всего, во все горло звал бы на помощь. Однако мистер Хинкли был сделан из теста потверже.
«Мне часто приходилось сшивать разрезанную плоть, но я ничего не знал о сшивании кровеносных сосудов. Я предполагал, что это необходимо лишь тогда, когда их перерезают надвое, как, например, при ампутации конечностей. Я решил попробовать зашить вену и наложил пять маленьких стежков. Они располагались очень близко друг к другу, поскольку рана в вене была не больше сантиметра».
Мистер Хинкли, судя по всему, мастерски управлялся с иглой и нитью, поскольку проделанная им работа кажется невероятно сложной. Не забывайте, что он стоял на палубе качавшегося корабля и лишь несколькими минутами ранее предотвратил мятеж. Едва ли эти обстоятельства можно назвать благоприятными для накладывания крошечных стежков.
«Мистера Хинкли спросили, приходилось ли ему каждый раз перерезать нить и заново заправлять иглу, он ответил: "Да, но я обрезал только один конец, оставляя другой висеть". Он узнал об этом из маленькой книги, которой должен был пользоваться капитан и другие члены экипажа при отсутствии на борту хирурга».
Похоже, что мистер Хинкли быстро всему учился. Он использовал технику прерывающегося шва, при которой каждый стежок накладывается отдельно от соседнего. В то время было принято оставлять нити висеть, поскольку это позволяло хирургу затягивать их по мере необходимости.
Подключичная артерия является одним из главных ответвлений аорты: если бы прокололи ее, а не вену, капитан, вероятно, истек бы кровью всего за несколько минут.
Мистер Х. продолжал:
«Я свободно перекручивал концы так, чтобы более длинный из них свисал из раны над костью. Наложив швы, я забинтовал рану. На 14-й день я увидел, что нити ослабли: рана зажила, как любой другой порез».
Вот и все: полное исцеление. Однако, обманув смерть однажды, капитану не удалось сделать это во второй раз.
«Несчастный капитан Най все же встретил свой печальный конец: он утонул, когда его корабль был разрушен разъяренным китом».
Сложно точно сказать, что произошло. Капитан Най и двое членов команды действительно были убиты китом 29 декабря 1852 года, однако судно вернулось в порт 3 мая следующего года без капитана, но с 909 бочками китового жира. Корабль «Эндрюс» затем вернулся в море, но через некоторое время в том же году «затерялся у Галапагосских островов».
О дальнейшей судьбе мистера Хинкли ничего не известно, однако я предполагаю, что он покинул корабль в мае 1853 года, поскольку его история появилась в журнале The Scalpel через несколько месяцев.
Сшивание вен и артерий считалось невероятно сложным делом, и только в начале XX века хирургу удалось сшить концы сосуда, разорванного на две части.
Статья завершается грандиозно:
«Мы можем ошибаться в своих взглядах на ее важность, но нам кажется, что мы описали нашим читателям один из наиболее удивительных случаев во всей истории хирургии» [19].
Доктор Диксон был прав. Сшивание вен и артерий считалось невероятно сложным делом, и только в начале XX века хирургу удалось сшить концы сосуда, разорванного на две части. Специалисты из лучших больниц Лондона, Нью-Йорка или Парижа позавидовали бы результату, достигнутому необразованным моряком на китобойном судне в Тихом океане.
Невероятная хирургическая операция
У хирурга из Сан-Франциско Элиаса Самюэля Купера над кроватью был написан девиз на латыни: Nulla dies sine linea («Ни дня без линии»). Эту фразу произнес греческий художник Апеллес, чтобы описать свою безграничную преданность искусству. Купер тоже не хотел ни дня проводить бесцельно. Будучи ненасытным самоучкой, он спал всего четыре часа в сутки и за свои 40 лет сделал больше, чем некоторые за 80. Однако не все в его жизни было хорошо: он регулярно привлекался к суду, имел плохие отношения с коллегами и подозревался в выкапывании трупов ради своих занятий анатомией. Тем не менее он основал первую медицинскую школу на западном побережье Америки, стал пионером в использовании хлороформа и проведении кесарева сечения, а также сделал множество невероятно смелых операций.
Из всех своих достижений Купер особенно гордился одним — операцией, которую он без колебаний называл самой сложной из всех, что он когда-либо делал. Ей была посвящена статья в выпуске Medical and Surgical Reporter 1858 года, заголовок которой был как минимум преуменьшением:
Невероятная хирургическая операция.
«По просьбе комитета Окружной медико-хирургической ассоциации Сан-Франциско доктор И. С. Купер из того же города предоставил подробный отчет о проведенной им операции по удалению инородного тела из-под сердца!»
В 1857 году идея о хирургических вмешательствах внутри грудной клетки казалась пугающей. Такие операции иногда делали, например, при проникновении мушкетных пуль в легкие, но они считались крайней мерой. Они были очень опасными, поскольку при вскрытии грудной клетки воздух попадал в грудную полость, в результате чего мог произойти коллапс легких. В таких случаях у пациента развивалась дыхательная недостаточность, и он умирал от удушья. Кроме того, расположение инородного тела прямо под сердцем еще сильнее усложняло операцию. Многие хирурги считали, что даже прикосновение к сердцу способно его остановить. Первая операция на сердце состоялась лишь в 1896 году, отчасти потому, что многие эксперты считали вмешательства в этот орган невозможными.
