Гравюра с изображением гессенского гренадера, на которой показаны входное и выходное отверстия мушкетной пули, прошедшей прямо сквозь голову
«Я не могу сказать, какими были немедленные последствия ранения, поскольку меня не было рядом, но, когда пациента принесли в госпиталь, он прекрасно помнил все, что с ним произошло, за исключением нескольких моментов после его падения. Он жаловался на легкую боль и потерял совсем не так много крови, как можно было бы ожидать в подобной ситуации. Пуля значительно расколола череп как на входе, так и на выходе, и была найдена в складках воротника его мундира».
Думаю, гораздо лучше найти ее там, чем знать, что она до сих пор у тебя в голове.
«После того как рану очистили и внешние осколки кости удалили, голова была забинтована. Поскольку пульс был хорошим, пациенту пустили кровь, а затем дали 25 капель опиумной настойки. На следующий день у него появилось чувство тяжести над глазами, и он сказал, что предметы кажутся ему не такими яркими, как обычно. Ближе к вечеру он стал жаловаться на тошноту и жажду».
Учитывая то, что с ним произошло, неяркость предметов кажется мелочью, с которой вполне можно смириться. В течение следующих нескольких дней лечение было направлено в основном на кишечник (вам может показаться это странным, но в то время это была распространенная практика): пациенту делали регулярные клизмы.
«На третий день он стал жаловаться на боль в голове, которая сопровождалась головокружением, а также на слабость в конечностях. Поскольку клизмам не удалось спровоцировать обильное отхождение каловых масс, пациенту назначили три грана хлористой ртути и 15 гранов порошка корня ялапы, которые хорошо справились со своей задачей и устранили только что упомянутые симптомы. Глаза пациента были слегка воспалены, и он сообщил о боли в месте вхождения пули».
Если представить, что натворила пуля внутри черепа, пока шла сквозь него, поразительно, что пациенту вообще удалось встать с больничной койки, не говоря уже о том, чтобы вернуться на фронт.
На шестой день у него случилось «обильное отхождение гноя из раны» (из кишечника, несомненно, тоже были обильные отхождения), после чего его состояние начало улучшаться.
«Фрагменты кости, которые пуля загнала глубже в рану, выходили из второго отверстия во время каждой перевязки (то есть дважды в сутки) на протяжении нескольких дней».
Эти костные фрагменты были частями лба и глазницы, но выходили они из отверстия под ухом! Становится все любопытнее и любопытнее.
«Тошнота, головная боль, слабость в конечностях, жажда и все симптомы лихорадки постепенно исчезли. Верхнее отверстие затянулось грануляционной тканью и плотно заросло. Приблизительно через десять недель не требовалось больше ничего, кроме повязки на нижнее отверстие рядом с ухом».
Менее чем за два месяца рана затянулась. Поразительно, но пациент полностью выздоровел.
«Я не видел пациента с тех пор, как он перестал нуждаться в перевязках, но на основании состояния раны, а также здоровья и силы пациента я мог с уверенностью сказать, что через несколько дней после нашей последней встречи он мог снова приступить к службе» [4].
Если представить, что натворила пуля внутри черепа, пока шла сквозь него, поразительно, что пациенту вообще удалось встать с больничной койки, не говоря уже о том, чтобы вернуться на фронт.
Штык в голове
Даже Александр Дюма не создал бы настолько неправдоподобно смелого, галантного и талантливого героя, как Урбен-Жан Фардо. Учитель, священник, солдат и хирург — он преуспевал в любом виде деятельности. Сумев совместить занятия медициной с карьерой во французской революционной армии, он добился таких успехов в военном деле, что в 1802 году стал одним из первых награжденных орденом Почетного легиона. Через час после вручения ему ордена Наполеоном Бонапартом на великолепной церемонии близ Булони Фардо нырнул в бушующее море (сделав паузу, дабы поцеловать орден, только что приколотый императором к его мундиру) и поплыл к тонущему кораблю. Он спас более 150 жизней [5].
Во время Войны четвертой коалиции Фардо сопровождал армии Наполеона в ходе кампании в Восточной Европе. Он присутствовал на битве при Пултуске 26 декабря 1806 года, состоявшейся в разгаре холодной польской зимы. Там он стал свидетелем необычного происшествия, которое он позднее описал на встрече Парижского медицинского общества:
Наблюдения за раной головы, нанесенной штыком, выбитым пушечным ядром. М. Фардо, бывший военный хирург, обладатель ордена Почетного легиона и т. д. Зачитано Обществу 20 июня 1809 года.
«Солдат по имени Малва, voltigeur моего полка, был ранен в голову штыком, который был выбит и приведен в действие пушечным ядром».
Слово voltigeur означает солдата легкой пехоты. Изначально такие солдаты должны были запрыгивать на крестец проходящей мимо кавалерийской лошади, а затем легко спрыгивать с нее на поле боя и сражаться с противником на ногах
[54]. Солдату по имени Малва не повезло с ранением. Похоже, что штык, находившийся в винтовке, выбило пушечным ядром, в результате чего он превратился в реактивное орудие убийства. Его скорость наверняка была огромной, поэтому он мог нанести немалые повреждения.
«Штык попал пехотинцу в правый висок на расстоянии ширины двух пальцев от угла глазницы и чуть выше него. Штык (длина которого составляла от 30 до 35 сантиметров) вошел до самой рукоятки, пересек верхнечелюстной синус и вышел с другой стороны так, что острие на 12 сантиметров торчало из раны».
Верхнечелюстной синус — это одна из полостей черепа, расположенная ниже скулы. Она также известна под более поэтическим названием «гайморова пазуха», которое пробуждает ассоциации скорее с шотландским аристократом, чем с анатомической особенностью. Итак, штык вошел в правый висок, прошел сквозь череп и показался из левой щеки, причем из выходного отверстия торчало не менее 12 сантиметров лезвия. Ситуация была максимально неприятной.
