«прошло через левую долю печени и проткнуло заднюю границу диафрагмы».
Надеясь прикончить его, враги выстрелили. Револьверная пуля
«вошла на уровне левого угла нижней челюсти, прошла по границе грудино-ключично-сосцевидной мышцы и вышла в том же месте с другой стороны шеи. Он рассказал, что во время лечения развлекал сослуживцем тем, что пил и пускал струю жидкости с правой или левой стороны шеи, лишь слегка напрягая мышцы».
Врач зафиксировал в своих записях, что даже после этого ужасного происшествия солдат продолжал вести «непозволительный образ жизни», и
«через некоторое время он получил новые “украшения”, а именно:
• шрам от удара сабли, проходящий между лучевой костью предплечья и локтевой костью, сразу под локтем;
• шрам от револьверной пули, прошедшей диагонально через большую грудную и дельтовидную мышцу с левой стороны;
• глубокий разрез, разделяющий соединение левого большого и указательного пальцев и идущий до костей запястья».
Невероятно, но весь этот долгий список ранений никак не сказался на состоянии Рёленже, разве что у него плохо сгибалось колено. Просьбу солдата удовлетворили, и его великодушно уволили из армии. Но что он собирался делать на заслуженном отдыхе? Заняться рыбалкой? Открыть бар? Нет:
«Когда заседание подошло к концу, этот хирургический музей во плоти извинился за спешку, сказав, что опаздывает на пароход: он собирался вступить в армию Гарибальди, которая в то время вела кампанию в Вальтеллине» [11].
Во время Гражданской войны солдаты часто брали имя погибших товарищей, надеясь получить дополнительную пенсию.
Храбрый Рёленже заслужил свою пенсию. Однако в этой удивительной истории был еще один неожиданный поворот. Может показаться странным, что дезертир из французской армии захотел воевать за Гарибальди в горах на севере Италии, и вскоре действительно выяснилось, что он не был французом, а его фамилия была вовсе не Рёленже. В тот день, когда он подал заявление на выплату пенсии, мужчина, называвший себя Рёленже, обратился в еще один военный комитет и подал второе заявление, но на этот раз от имени Фредерика Гусчетти. Его махинация могла бы сработать, если бы два офицера из этих комитетов совершенно случайно не встретились. Власти были оповещены, «Гусчетти» арестовали и приговорили к семи годам в тюрьме Синг-Синг, о которой ходила дурная слава [12].
Его фамилия вовсе не была Гусчетти. Во время Гражданской войны солдаты нередко брали имя погибших товарищей, надеясь получить дополнительную пенсию. Настоящий Фредерик Гусчетти притворился мертвым во время неудавшейся попытки сбежать из лагеря для военнопленных, но на момент описанных событий был очень даже жив и работал гражданским инженером. Серийный самозванец в итоге оказался итальянцем по фамилии Джузетто, чья жадность пересилила интеллект [13].
А как же настоящий Жак Рёленже, первая жертва продуманной кражи личности? Он тоже был жив и находился в Огайо, покинув Нью-Йоркский полк всего через несколько дней с начала службы. Единственное, что точно было правдой в истории Рёленже/Гусчетти/Джузетто, — это невероятная череда его ранений.
Легкая головная боль
Любой, кто оказывает первую помощь, должен знать, что лезвия и другие воткнувшиеся в тело предметы никогда нельзя вытаскивать из раны. Инородное тело может удалить только медицинский работник в подходящей обстановке, поскольку оно может выступать в качестве преграды для дальнейшей кровопотери, и его извлечение рискует привести к смертельному кровотечению.
Люди, которые разбираются в оказании экстренной помощи, содрогнутся, узнав о лечении, оказанном пациенту в 1881 году во Франции. Каким-то образом он это пережил.
Удивительная попытка самоубийства. Кинжал в черепе, послуживший причиной ранения мозга без симптомов.
«8 апреля мужчина поссорился со своей женой из-за арендной платы, внести которую у него не было возможности. Огорченный ее оскорблениями, он решил покончить с жизнью. Он взял небольшой кинжал длиной десять сантиметров, вертикально поставил его на верхушку головы и с помощью молотка вбил его до самой рукоятки».
Любой, кто оказывает первую помощь, должен знать, что лезвия и другие воткнувшиеся в тело предметы никогда нельзя вытаскивать из раны.
Этот способ не только странный, но и ужасно неудобный для исполнения.
«После того как он сделал это, ничего не изменилось. Кинжал в голове не принес ему денег и не забрал его жизнь, к тому же мужчина вообще ничего не чувствовал. Он все еще мог думать, чувствовать и двигаться. Очень стыдясь того, как неудачно он всадил кинжал, он был вынужден позвать врача, который попытался вытащить инородное тело из черепа. Все усилия, однако, оказались напрасными».
О чем подумал тот врач, увидев пациента, который ходил и говорил, несмотря на десять сантиметров холодной стали глубоко в мозге? Местный доктор пригласил выдающегося больничного врача по фамилии Дюбризе, что было вполне разумно с его стороны. Оба медика совместными усилиями попытались извлечь кинжал: один тянул мужчину за стопы, а другой тащил оружие. Затем они попробовали другой подход: они вместе тянули за рукоятку кинжала, но это лишь поднимало пациента над полом. В итоге они отвели мужчину — который все еще был в сознании и, по-видимому, не испытывал никакого дискомфорта — в мастерскую, где была паровая машина:
«Его посадили на землю и зафиксировали в одном положении. Затем к нему приблизилась крепкая пара железных клещей, приводимых в действие механической силой. Клещи схватили кинжал и без лишних резких движений вытащили его, слегка приподняв пациента, который затем упал на землю. Мужчина сразу же поднялся и пошел к коляске в сопровождении мсье Дюбризе, которого он поблагодарил за помощь».
«Мужчина взял небольшой кинжал длиной десять сантиметров, поставил его на верхушку головы и с помощью молотка вбил до самой рукоятки» — не только странный, но и ужасно неудобный способ самоубийства.
