Вернувшись в свои апартаменты в ту ночь, я около пятнадцати минут нетерпеливо разглядывал свои заметки и размышлял, есть ли в них толк, а потом проверил почту и среди созданных мной оповещений Google News по слову «трансгуманизм» увидел письмо о том, что в 19:33 Смит, пока сидел за рабочим столом в дальней части зала, опубликовал статью о конференции в своем блоге на сайте издания National Review. Конечно, эта статья не была шедевром и мало влияла на продвижение или развитие позиции, которую он уже занял по трансгуманизму. Он писал: «На данный момент я должен сказать, что мое предыдущее мнение о трансгуманизме как о материалистической религии или, возможно, как о более складном мировоззрении, которое стремится получить преимущества религии, не подчиняясь понятиям греха или смиренной веры перед Высшем Существом, в значительной степени подтверждается» (думаю, с точки зрения карьеры, когда все в значительной мере уже изложено, ему было необходимо просто высказать свое профессиональное мнение).
Речь Хэнка на открытии конференции была характерно таинственной и витиеватой. В 1990-е годы он сделал себе имя на панк-сцене в области залива Сан-Франциско как автор перформансов под псевдонимом Хэнк Гиена. Его стиль, пояснил он, был близок эротическому абсурду. Хэнк довольно долго рассказывал о своей сложной истории религиозного поиска, которым он, казалось, гордился. Несколько лет назад он со своей семьей поселился в общине квакеров. Вскоре его «одолели сомнения», и он ненадолго стал воинствующим атеистом, а затем его решимость угасла, и он стал трансгуманистом. Он рассказал, что это произошло в некотором смысле случайно, когда его редактор, с которым он работал раньше, получил новую работу в трансгуманистическом издании H+ и попросил Хэнка кое-что написать. Тот согласился, хотя раньше никогда не слышал о трансгуманизме, и почти сразу же присоединился к движению, осознав, как он выразился, что он всегда инстинктивно и был трансгуманистом, просто никогда не знал, что такое движение уже существует. Сейчас, по его словам, он присматривался к иудаизму.
«Я донор спермы для лесбийской пары, – объяснил он. – Одна из них – раввин. Я могу стать иудеем ради своего биологического сына. Я все еще размышляю над этим».
Я продолжал слушать странности, рассказываемые в тот день разными людьми.
Я слушал, как владелица секс-шопа Bend Over Boyfriend
[16], написавшая путеводитель по сексуальным игрушкам, говорила о своем духовном присоединении к викке, западной неоязыческой религии.
Я слушал, как один из мормонов-трансгуманистов говорил, что он трансгуманист, потому что и вопреки тому, что он мормон.
Я слушал, как человек, который основал независимый издательский дом чрезвычайно узкого эзотерического направления, довольно пространно говорил о «Книге Урантии», гигантском труде по космогонии, якобы продиктованном древними инопланетянами, создавшими человеческую расу. Он также повествовал о восстании Люцифера и его собственной убежденности в том, что в нефилимах течет кровь иллюминатов, и думал, как же странно слышать это от человека в яхтенных туфлях, удобных джинсах и синем спортивном пиджаке. Он рассказывал о своем участии в экспедиции по поиску затонувшей земли, где располагались одновременно и Атлантида, и Эдемский сад, но тут его прервал Хэнк со словами, что доклады ограничены по времени, поэтому я так и не узнал, открыл ли он эту землю.
Я слушал, как буддист-трансгуманист Майк ЛаТорра говорил о своей вере в то, что на самом деле он уже живет вечно благодаря реинкарнации, и о том, что он просто хотел бы находиться в теле, превосходящем его текущее тело.
Я слушал пастора Церкви адвентистов седьмого дня с благозвучным именем Роберт Уолден Курц, который кое-что знал о культах (и был лично знаком с парнем, который умер в Уэйко после присоединения к секте «Ветвь Давидова» Дэвида Кореша в 1990-х годах) и говорил о том, с какой легкостью трансгуманизм может поддаться экстремальным и эксцентричным духовным течениям.
Я слушал, как один человек по имени Феликс Провидец – сертифицированный массажист, кандидат наук Института перспективных исследований человеческой сексуальности, одетый в полупрозрачную креповую рубашку и черные слипоны без носков, – говорил о своей вере, раэлизме, согласно которому человечество создано учеными, прибывшими сюда на НЛО тысячи лет назад.
И я был впечатлен богатой вселенской атмосферой происходящего, тем, в какой мере все эти люди жаждали узнать о других верованиях, пусть и несовместимых с их собственными. Мормоны-трансгуманисты, казалось, были удивительно хорошо осведомлены о верованиях и традициях виккан; адвентисты стремились привлечь буддиста в дружеский и изощренный разговор; даже раэлит-массажист любезно беседовал с парнем в спортивном пиджаке и яхтенных туфлях, тем, что участвовал в экспедиции по поиску Атлантиды.
Чтобы все это услышать, потребовалось много часов, и я был вынужден присесть на стальной каркасный стул, очень похожий на те, что стояли в кабинетах моей школы. Теперь у меня ломило поясницу, ягодицы болели и онемели, ноги затекли, и мои мысли в свою очередь обращались к размышлениям о неизбежном упадке моего тела, о моей смертности как таковой и о многих других недостатках, следствиях нашей животной смертности.
Во время обеденного перерыва я прогулялся с Майком ЛаТорра в магазин сэндвичей за углом. Мы сидели на улице в теплый калифорнийский полдень, Майк говорил о разных аспектах того, как буддизм и трансгуманизм в его жизни противоречиво дополняют друг друга. Низким успокаивающим баритоном он с грустью объяснил, что буддизм и, в частности, медитации направлены на освобождение от боли, на достижение особого состояния сознания вне борьбы, тревоги и страданий, присущих человеку.
– Жизнь – это страдание, – сказал Майк, спокойно и методично открывая пакет с натуральными свекольными чипсами. – На каком бы моменте истории и какую бы группу людей вы ни опрашивали, подавляющее большинство из них ответит, что да, несомненно, все могло бы быть лучше. Мы не в аду, но можно представить, что наш мир – это лифт, который остановился всего на этаж выше.
Майк сказал, что послание Будды в некотором смысле трансгуманистическое: жизнь есть страдание, да, но существует путь, который ведет к прекращению страдания. В этом смысле он представлял буддизм и трансгуманизм разными подходами к пониманию общей проблемы неудовлетворенности жизнью. Он рассказал об эзотерической идее духовного восхождения в буддизме, о четырех этапах, через которые проходит человек на пути к полному просветлению. По его словам, просветление, достижение более высокого уровня собственной личности прекрасно совмещается с трансгуманистическим идеалом преодоления человеческого несовершенства с помощью технологий.
Я полюбопытствовал, насколько трансгуманистическая вера в то, что разум может существовать отдельно от тела, противоречит буддийской идее воплощенного существования, в соответствии с которым «самость» человека не является некой бестелесной сущностью, отделяемой от животного тела, в котором находится.
