Книга Деньги без дураков. Почему инвестировать сложнее, чем кажется, и как это делать правильно, страница 5. Автор книги Александр Силаев

Онлайн книга «Деньги без дураков. Почему инвестировать сложнее, чем кажется, и как это делать правильно»

Глава 10 развивает темы индустрии и регуляции. Главы о том, как заработать денег, уже были. Теперь можно немного расслабиться и растечься о том, как нам обустроить Россию (хотя бы в плане клиентских сервисов на финансовых рынках). Обещаю сильно не растекаться. Дайте одного юриста, и содержание главы станет пакетом законов.

В главе 11 мы подбираемся к философии. Но не бойтесь, это философия в хорошем смысле: разговор на стыке эпистемологии, матстатистики и поведенческих финансов. Если искать общее название этому разговору, подошло бы что-то типа «Риск-менеджмент человеческой жизни» или «Правила обращения со случайностью». Вспомнить Талеба и подумать об инструкциях там, где менее всего применимы инструкции. Все, что мы можем делать по большому счету, — контролировать распределение рисков и шансов. Большее только кажется, кости лягут как лягут. Но давайте делать ответственно хотя бы то, что можем. Это касается инвестиций? Да, но это касается и всего, что нам важно.

Увидев мир как он есть — сквозь призму рисков и вероятностей, — в главе 12 возвращаемся к тому, где лежат деньги. Теперь уже не в плане отдачи на капитал, а вообще. Мне не нравится знаменитый денежный квадрант Роберта Кийосаки (почему не нравится, уже будет рассказано в главе 11). Наш квадрант контринтуитивен, но он работает с вероятностным характером мира. Мы видим, что правила распределения денег — те же, что правила распределения любого ресурса вообще. В целом это согласуется с эволюцией. Мы вводим самое широкое понятие знания из возможных и рисуем главный тренд, которому миллиарды лет. Играйте по этому тренду, и будь что будет.

Вопрос «почему люди сберегают?» предшествует вопросу «как правильно инвестировать?». Сколь угодно сильные средства не помогут, если мы ошиблись c целью. Иначе уместны были бы семинары вроде «Техника мягкой подсадки на опиаты» и «Выслеживание жертв в лесополосе».

Для чистоты первого вопроса слово «инвестируют» мы заменили более простым «сберегают». Как только вы не тратите деньги, вы их сберегаете. Если при этом инфляция 10 % в месяц и положенные в тумбочку наличные деньги тают, это не повод искать другое слово для принятого решения. Вы их по-прежнему сберегаете — просто плохо.

После того как принято решение не тратить деньги, обычно принимается решение что-то с ними сделать. Назовем это решением инвестировать. Если при этом деньги инвестируются в самое многообещающее объявление в интернете, например в «надежный проект с выплатой до 2 % в день», и бесследно растворяются, продолжим считать это инвестицией, но уже не просто плохой, а очень плохой. Педанты скажут, что инвестиции в пирамиду не должны называться этим священным словом и его надо поберечь для неких «настоящих» инвестиций, но таковы уж наши определения, о которых мы договорились.

Добавим, забегая сильно вперед: явная «пирамидальность» или ее отсутствие не является дискретной характеристикой долговых активов (вот тут стопроцентные пирамиды, а вот тут проверено — мин нет), этот элемент замешан в их природу, но в разной пропорции. В определенный критический момент почти любая долговая конструкция приобретает черты пирамидальности, вопрос — какова вероятность? Возьмем КПК (кредитно-потребительский кооператив) или МФО (микрофинансовая организация), пусть они изначально планировали работать сугубо честно — то есть перепродавать деньги вкладчиков заемщикам, забирая себе часть прибыли. Все риски, разумеется, оставляя на вкладчиках, но более честной схемы здесь и не существует. Если дела в какой-то момент пойдут плохо, конструкция сама собой, помимо злой воли, превратится в пирамиду. Та же история может приключиться и с государственными облигациями — почему нет? Разнится лишь вероятность этого сценария, за нее и доплачивают обычно 10–20 % годовых премии.

Итак, решение воздержаться от инвестиций и оставить деньги в тумбочке или на карточке — тоже инвестиции, давайте считать, что мы договорились. Мало ли, вдруг «инвестор в тумбочку» в большей степени биржевой аналитик, чем кажется? Он проанализировал и решил, что фондовый рынок упадет и лучшую доходность принесет кэш. Разве такое не бывает?

Бывает и не такое. В 2009 году я наткнулся на русскоязычный сайт, но с допиской, что автор является деятелем с Уолл-стрит. Затея называлась «хедж-фонд инвестиций в шорт». Если кто-то не знает значения слово «шорт»: это как решение вложить деньги в ящик тумбочки, ставя на кризис, но возведенное в куб. Шорт означает, что вы занимаете у брокера акции, немедленно их продаете, получаете деньги. У вас деньги и долг, номинированный в акциях. Если акции падают в цене, все отлично — ваш долг уменьшается. Когда вы решаете, что упало достаточно, вы откупаете акции и гасите долг, вам остается разница между ценой продажи и ценой выкупа — это называется сыграть на понижение. Иногда так делают краткосрочные спекулянты (большинство из них разоряются, хотя и не все). Но фонд инвестиций в шорт подразумевал, что вы собрались зашортить рынок на месяцы или даже годы, а это уже не дает шансы на выживание, рынок не падает на таком таймфрейме. Шортить, кстати, предлагалось рынок США, знающие историю помнят, что было дальше. Привкус странности был уже в оформлении сайта: плохо читаемые белые буквы на черном фоне подчеркивали оригинальность авторского подхода и словно намекали, чем все кончится.

Я специально вспомнил про этот хедж-фонд, чтобы очертить рамки: на его фоне инвестицией может быть что угодно. Например, зарытый клад математически ближе к покупке стандартных ценных бумаг, чем паи этого фонда, с точки зрения обогащения. То есть для нас инвестиции — это не то, что понимается под ними с позиций бизнеса, а то, что понимается с позиций субъекта, рассчитывающего на рост капитала: любая ставка на поле, где вложения в бизнес — лишь частный случай. Но вернемся к нашим резонам: зачем все это?

Принято считать, но кем? Это академический канон, его рассказывают на первом курсе экономических факультетов. И это очень старая мысль. Идея убывающей полезности благ была у человечества как минимум с XIII века.