Ру кивнул Дункану. Тот медленно развязал парусину, снял скатерть и, когда наконец показался шелк, отступил на шаг.
Гриндаль сразу упал на колени и осмотрел ткань. Осторожно помяв пальцами уголок, он задумался, потом развернул рулон и прикинул его площадь.
- Откуда это, ты знаешь? - спросил он.
Ру пожал плечами:
- Наверно, из Кеша.
- Да, - сказал Гриндаль. - Имперский шелк. Из него шьют одежду для кешийских "истиннорожденных" и самого Императора. Как он к тебе попал?
- Что-то вроде приза за спасение груза, - ответил Ру. - Никто не сможет доказать право собственности на него.
Гриндаль снова уселся на стул и рассмеялся.
- Еще бы. Контрабандный вывоз этого шелка за пределы Империи является уголовным преступлением. - Он покачал головой. - И вовсе не потому, что он - лучший в мире, как ты понимаешь, а потому, что истиннорожденным присуще странное чувство, будто только им принадлежит то, что связано с их историей и традициями. Им отвратительна даже мысль о том, что кто-нибудь, кроме них, будет этим владеть. А наши тщеславные нобили готовы лезть из кожи, лишь бы получить то, что им не положено.
Ру ничего не сказал. Он просто взглянул на Гриндаля.
- Ну и какой же план, связанный с этим контрабандным товаром, родился в твоей хитрой голове, Руперт? - наконец спросил Гриндаль.
- В сущности, у меня нет плана, - сказал Ру. Он рассказал о своей попытке ввезти вино из Даркмура в бочонках, и, к его большому удивлению, Гриндаль не высказался об этой идее неодобрительно. Когда он начал описывать свою встречу с Мошенниками и смерть Сэма Таннерсона, Гриндаль жестом велел ему замолчать.
- Вот сейчас, мальчик, ты коснулся главного. - Он сделал глоток из бокала. - Когда речь идет о подобном товаре, - он показал на шелк, - волей-неволей приходится иметь дело или с Мошенниками, или с теми, кто связан с Мошенниками. - Он постучал себя костлявым пальцем по подбородку. - Впрочем, в Крондоре есть портные, которые готовы дорого заплатить за шелк такого качества.
- Отчего он так ценится, если не считать запрета на вывоз? - спросил Дункан.
Гриндаль пожал плечами:
- По слухам, его вырабатывают то ли гигантские черви, то ли пауки, то ли еще какие-то фантастические создания, а не обычные шелковичные черви. Понятия не имею, правда ли это, но знаю одно: его можно носить годами, и он не теряет ни блеска, ни формы. Насколько мне известно, никакой другой шелк не обладает такими качествами.
Воцарилась тишина. Затем раздался голос Гриндаля:
- Ты все еще не сказал, чего ты хочешь от меня.
- Вы уже оказали мне огромную помощь, - произнес Ру. - По правде говоря, у меня есть фургон, но нет лошадей, и я собирался продать этот шелк. Я подумал, что, может быть, вы могли бы найти мне приличного покупателя.
Гриндаль мгновенно произвел в уме какие-то расчеты.
- Могу, - ответил он. Затем он кивнул и добавил: - Да, точно могу.
Дункан снова упаковал шелк.
- Карли! - позвал Гриндаль.
Девушка тут же появилась, и Гельмут сказал:
- Дочь, принеси мне бутылку того вина из Оверсбрука, не помню какого оно года?
- Я поняла, отец.
Ру перевел взгляд с Гельмута на нее и выдавил из себя улыбку. У него были две причины для огорчения. Первая состояла в том, что он ошибся, приняв ее за служанку. Вторая - в вине, которое велел принести Гриндаль. Ру хорошо знал, какое это вино: одно из очень сладких адварианских вин, которые производили предки Гриндаля. Ру пил такое только однажды, когда украл из отцовского фургона бутылку из партии, предназначенной для барона. Такого похмелья с ним не бывало ни разу за всю его недолгую жизнь. Впрочем, сейчас он больше всего на свете хотел договориться с Гриндалем и для этого, если понадобится, был готов выпить хоть целую бутылку. А еще раз посмотрев на толстую и некрасивую девушку, он понял, что с не меньшей готовностью будет ее очаровывать.
Под его взглядом Карли покраснела, и, когда она вышла из комнаты, Гриндаль сказал:
- Ничего не выйдет, юный плутишка.
Ру заставил себя ухмыльнуться.
- Трудно не обратить внимания на милую девушку.
Гриндаль расхохотался.
- Я тебе однажды уже сказал, Эйвери, что твоя самая большая ошибка состоит в том, что ты считаешь, будто другие и вполовину не так умны, как ты.
Теперь пришлось покраснеть Ру. Карли вернулась с бутылкой сладкого белого вина, и, когда все подняли кубки, Дункан предложил бессмысленный тост за верность и удачу.
- Полагаю, теперь мы поговорим о деле? - сказал Ру.
- Возможно, - ответил Гриндаль, и на лице его вместо дружеской улыбки появилось выражение ледяного спокойствия. Он наклонился вперед: - Я могу читать в твоей душе с такой же легкостью, словно это вывеска на двери таверны, Ру Эйвери, так что позволь мне прямо сказать тебе кое о чем. Мы были вместе в пути достаточно долго, чтобы я успел составить о тебе определенное мнение. Ты находчив и умен; ты предприимчив; я думаю, ты готов учиться. - Он понизил голос: - Я - старый человек, у которого есть некрасивая дочь. Все, кто за ней ухаживает, смотрят в мой кошелек. - Он замолчал и, когда Ру не стал возражать, кивнул и продолжал: - Но я не вечен, и когда я умру, я хочу, чтобы у моей постели проливали слезы внуки. Если ради этого мне придется искать зятя среди тех, кто сначала заглядывает в мой кошелек и лишь потом смотрит на дочь, пусть будет так. Но я выберу лучшего из них. Я хочу, чтобы этот человек заботился о моих внуках и об их матери. - Он еще больше понизил голос: - Мне нужен человек, который унаследует мое дело и будет заботиться о моей дочери. Не знаю, тот ли ты человек, но ты можешь им стать.
Ру поглядел в глаза старику и увидел в них такую непреклонную волю, с какой ему еще не доводилось сталкиваться, волю, перед которой спасовал бы даже Бобби де Лонгвиль.
- Если сумею. - Это было все, что он ответил.
- Ну что ж, - сказал Гриндаль, - карты на столе, как говорят игроки.
У Дункана был такой вид, словно он не совсем понял, о чем, собственно, только что было сказано, но продолжал улыбаться, будто это была всего лишь обычная дружеская беседа за бутылкой вина.
- Что я должен делать с этим шелком? - спросил Гриндаль.
- Мне нужно начать, - подумав, ответил Ру. - Возьмите его себе, а мне купите лошадей, приведите в порядок мой фургон, дайте мне груз и назовите место, куда я должен буду его доставить. Предоставьте мне возможность показать, на что я способен.
Гриндаль потер подбородок.
- Этот шелк, несомненно, легко опознать. - Он помахал рукой, словно что-то подсчитывая в уме, а потом сказал: - Еще одно, прежде чем я скажу "да" или "нет". Кто будет разыскивать тебя из-за потери этого шелка?
