А теперь вот она сидела перед зеркалом в своей комнате, погрузившись в раздумья. Страх немного отпустил, но что делать дальше — она решительно не знала. Одна надежда была на мсье Жильбера, и Летиция решила, что сегодня приложит все усилия, чтобы заставить его сделать ей предложение. А как только это случится — съедет в гостиницу и избавится от навязчивого внимания кузена.
Сзади колдовала Жюстина, пытаясь соорудить ей бальную причёску. Ноэль отправилась помогать укладывать волосы Аннет, а Люсиль всё ещё была наказана. У Жюстины мало что получалось, и Летиция подумала, что, наверное, Аннет специально прислала ей самую нерадивую служанку.
Жюстина неловко дёргала её за пряди, роняла шпильки, извинялась постоянно, не переставая стрекотать, как ночная цикада, о том, что произошло за это утро в доме Бернаров.
— А потом приехал массэ Жильбер Фрессон, уж такой красивый он был, такой красивый! И пах он так чудесно, муасель Летиция, я только чуточку постояла рядом с Ноэль, когда она его шляпу забирала и перчатки. И понюхала… издали… ах, запах — как в раю, муасель Летиция! И про вас у меня спрашивал, но вы с массэ Филиппом как раз в лавку уехали.
— Да? А что потом было? — спросила Летиция, придерживая локон.
— Ну сначала-то всё было чинно-благородно, — ответила с готовностью Жюстина, заметив интерес в словах Летиции, — муасель Аннет спустилась и угощала массэ Жильбера лимонадом и фруктами, а я прислуживала им. Всё про бал говорили да про погоду. А потом приехал хозяин, и они ушли в кабинет…
— Ну? Дальше что? — поторопила Летиция служанку, которая от того, что к ней проявили внимание, тараторить перестала и напустила на себя важности, словно индюшка, растягивала слова и делала многозначительные паузы.
— А потом Ноэль меня выставила, конечно, но всё равно ещё я кофе носила им в библиотеку, а они там с массэ Готье беседовали. Я не подслушивала, нет, вы не подумайте! Но они так кричали! Так кричали! — голос Жюстины понизился до шёпота. — Вот отродясь не слышала, чтоб хозяин так себя вёл с гостями. А уж чтобы массэ Жильбер кричал? Это что-то неслыханное! Я ничегошеньки не поняла, про какие-то бумаги и уговор, а ещё про старого пирата, ой простите… массэ Бернара-старшего, и что наш хозяин вроде как обманул массэ Жильбера, и что он поплатится. А хозяин сказал, что это массэ Жильбер пытается его надуть. И велел, чтобы он выметался и передал своему деду, что тот жадный крокодил, и что пусть он подавится. А ещё про то, что взамен хозяин помирится с Дюранами и в гробу всех Фрессонов видел. Уж простите, так он и сказал.
— Вот как? И что же его так разозлило?
— Не знаю, муасель Летиция. Но сразу после этого массэ Жильбер выскочил красный, как варёный краб, выхватил шляпу и уехал. Даже с муасель Аннет не попрощался. И уж она так разозлилась, что я вот даже рада, что меня к вам послали, а то бы мне опять несдобровать…
Летиция вздохнула.
Всё это было как-то совсем не похоже на: «Я всё решу», произнесённое Жильбером Фрессоном под сенью магнолии.
Ох, что-то не то он там нарешал, кажется! Как бы ей всё это боком не вышло! Что же теперь делать?
Если у мсье Фрессона ничего не вышло, да ещё и дядя с ним поругался, то как ей теперь поговорить с ним без лишних ушей? Филипп же проходу не даст.
Надо было что-то делать и делать срочно, и, недолго думая, Летиция достала из шкатулки алую шёлковую ленту для волос и протянула её Жюстине со словами:
— На вот, возьми. Это тебе. Ты такая старательная.
От счастья, казалось, Жюстина, и вовсе разум потеряла, она тут же приложила ленту к волосам, похлопала в ладоши и мигом засунула её в лиф платья. А затем принялась горячо благодарить Летицию.
— Ох, Жюстина, не надо, — Летиция попыталась вытащить руки, которые бросилась целовать служанка, — у меня что-то голова болит. Я тут так плохо сплю! Сегодня полночи глаз не могла сомкнуть. А всё эта жара! Ты не знаешь — есть ли у твоей хозяйки сонные капли?
— Может, вам чаю с мятой?
— Нет, мне нужно что-то посильнее мяты, чтоб выпил и сразу уснул. И чтобы… не снились всякие кошмары. Я после того случая… с глазом, так плохо сплю, понимаешь? — Летиция снова вздохнула. — Всё кажется — кто-то крадётся под дверью… А, может, сильные капли найдутся у аптекаря? Ты можешь сбегать к нему сейчас?
— Ой, муасель Летиция, да на что вам аптекарь! Моя мамка делает такой сонный отвар из болотных трав, что лошадь замертво упадёт и будет спать, как в раю! Да что там лошадь, — всплеснула руками Жюстина, желая произвести впечатление на Летицию, — пять лошадей! И вместе с кучером! Я вам сейчас мигом принесу!
И она вихрем вылетела из комнаты. А Летиция принялась проворно перекалывать шпильки: это воронье гнездо на голове уж точно не прическа для бала. Благо бабушка научила укладывать волосы без всякой помощи служанок. Ей сегодня промахи не нужны. Сегодня ей нужно или сразить наповал Жильбера Фрессона и уйти с этого бала его невестой, или паковать чемодан и отправляться в Марсуэн.
Она разгладила жёлтый шёлк лежавшего на кровати платья. Её загорелой коже чудо как шёл этот цвет. Приложила маску к лицу и цветок магнолии к волосам и посмотрела в зеркало.
Нет, мсье Фрессон, вам не устоять!
— Только больше десяти капель за раз не пейте, муасель Летиция, а то проспите весь день потом, — предупредила запыхавшаяся Жюстина, вручая ей маленькую склянку, с торчащей сверху пробкой.
— Ну что, пакуй платье, пора ехать, — улыбнулась Летиция, пряча пузырёк в маленький кармашек у пояса.
Пять лошадей — это хорошо. Кузену Филиппу должно хватить и одной лошадиной дозы.
Когда семья Бернаров выехала из дому, на улице уже было полно народу. По рю Верте шли ряженые, и вся она сияла гирляндами фонарей. С ажурных балконов свисали бусы из коралла, цветы, ракушки и перья — праздник лился разноцветной шумной рекой. Со всех сторон то и дело летели зёрна крашеного риса и лепестки, и дымок жареного на углях мяса тянулся с задних дворов. Звучала труба и барабаны, и кто-то уже отплясывал весьма фривольные танцы прямо на мостовой.
Вереница колясок, украшенных цветами, двигалась в сторону «Белого пеликана» — высшее альбервилльское общество стекалось на бал, предоставив улицы на откуп простому люду.
Летиция с интересом рассматривала то, что творилось вокруг, да и что ей оставалось — в коляске напротив неё сидели ещё Филипп и Аннет. Кузен с лицом довольного кота, а кузина с таким выражением, будто съела дюжину лимонов. Рядом лежали чехлы с платьями, а на задке ещё пристроили Жюстину, которую взяли с собой помогать девушкам с переодеванием.
— Дорогая кузина, могу я рассчитывать на первый танец? — произнёс Филипп, едва коляска отъехала от дома.
— Разумеется, кузен, — ответила Летиция скромно, разглядывая нарядную толпу.
— Мы ещё даже не доехали! — фыркнула Аннет, раскрывая с треском веер. — А ты уже распустил хвост, как павлин!
