Летиция осторожно сделала шаг в сторону, нащупывая пальцами край столешницы и не сводя с Эдгара глаз.
Сердце билось оглушая, и где-то вдалеке ему начали вторить гулкие удары барабанов, заставляя кровь бежать по венам всё быстрее и быстрее. И страх постепенно вытесняла злость, нарастая с каждым ударом невидимого барабана.
Пальцы скользили по лаковой поверхности стола, цепляясь за бумаги, и в мокром платье Летиции стало так жарко, что казалось, от него сейчас повалит пар и оно вспыхнет прямо на ней.
Эдгар приближался медленно, как тигр перед прыжком, и смотрел не моргая, будто боялся упустить добычу или того, что она сейчас просто исчезнет. И Летиция тоже смотрела, не сводя с него глаз. Их взгляды сплелись так крепко, что казалось, разорвать эту связь каждый из них в одиночку был уже не в силах.
Тяжёлый ритм барабанов нарастал и бился внутри, превратив её тело в одну сплошную мембрану, и где-то в голове, как и в прошлый раз, зазвучал требовательный шёпот:
«Убей его! Убей! Ты должна его убить! И забрать то, что принадлежит мне!».
И Летиция знала: ещё немного — и она не сможет сопротивляться этому приказу. Руки против её воли уже наливались звериной силой, и если всё будет как вчера, то в этот раз она не сможет остановиться. Ей нужно бежать! Бежать немедленно, если она не хочет стать убийцей. А она не хочет! Какие бы странные чувства ею сейчас ни владели, она не хочет убивать Эдгара!
Резко развернувшись, Летиция дрожащими пальцами откинула крючок. Ветер вырвал ставни у неё из рук, распахнул их с грохотом, ударил створки о стены и, ворвавшись внутрь, задул все свечи, кроме той, что была под кофейником. Комната погрузилась в сумрак. А Летиция, подхватив юбку, наступила на сундук, стоявший у стены, и быстро взобралась коленями на подоконник. Ветер трепал ветви тамаринда, хлестал ими по стене прямо над ней, и косые струи дождя резко ударили в лицо. Внизу ничего не было видно. Летиция даже не знала, есть ли там вообще крыша веранды, но сейчас даже не подумала о том, что, прыгнув в эту темноту, она запросто может сломать себе шею. Сейчас это не имело значения — страх, злость и голос в её голове гнали вперёд, и она не понимала, что делает. Выпрямилась, цепляясь за стены, собираясь сделать отчаянный шаг в пустоту…
Но шагнуть не успела.
— Нет! — крикнул Эдгар, оказавшись прямо у неё за спиной. — Стой! Не вздумай!
Мокрая юбка прилипла к ногам, сковала движения, и драгоценное время было упущено. Рука Эдгара резко обхватила её за талию и с силой рванула назад, так, что они оба полетели обратно куда-то в душную тьму комнаты. Летиция попыталась схватиться одной рукой за край комода, но лишь скользнула по поверхности, сметая на пол бумаги, часы, какие-то безделушки. Другой рукой вцепилась в портьеру, и та с треском сорвалась с карниза, задержав немного их падение. А затем они рухнули прямо на кровать. Эдгар выпустил её из рук на мгновенье, и Летиция тут же оттолкнулась и бросилась обратно к окну. А внутри всё просто сотрясалось от ударов сердца и этих барабанов, требующих крови.
«Убей его! Убей! Убей!».
— Нет! Летиция, стой! Ты не уйдёшь!
Эдгар настиг её мгновенно и, снова обхватив сзади, сжал в объятьях, сковывая руки. Они опять потеряли равновесие и полетели вперёд и почти упали на стол, разбрасывая всё, что на нём было.
— Пусти меня! — прошипела Летиция.
Её ладони скользнули по столу, пальцы наткнулись на нож для писем и вцепились в него. Она не понимала, что делает. Голос внутри уже подавил её волю, заставляя делать то, что нужно ему, и, стиснув рукоять ножа, Летиция ударила им куда-то назад, в темноту, и попала в руку Эдгара. Услышала только, как он зарычал что-то и выругался, но не отпустил её, а лишь сильнее сжал, перехватывая руками запястья и пригвождая их к столу. Летиция попыталась вывернуться, ударить его ногой, но промахнулась.
— Отпусти! — почти прохрипела она.
И он отпустил. На мгновенье. Она развернулась резко, занося нож, но он успел перехватить её руки. А затем толкнул Летицию, почти впечатав в стену между окнами, навалился всем телом и, удерживая её руки над головой, сдавил так сильно, что казалось, сейчас их сломает.
— Проклятье! — прохрипел он почти в самое ухо, и Летиция ощутила, как к её щеке прижимается его мокрая щека. — Брось нож! Брось нож, чёрт тебя подери! Да брось же!
— Отпусти меня! Пусти! — хрипела она, пытаясь освободиться, но безуспешно.
— Нет! Не пущу! Даже не думай!
Он другой рукой разжал её пальцы, вырывая из них нож, и отбросил его в сторону, но запястья так и не отпустил. Летиция билась в его руках, совсем как муха, попавшая в паутину, но Эдгар обхватил её другой рукой за талию и крепко держал, прижимая к стене, пока она совсем не обессилела.
А потом они стояли в густом сумраке, тяжело дыша, слушая, как оглушительно хлопают ставни на ветру и дождь хлещет по подоконнику. От Эдгара пахло кофе, табаком и бурбоном, и щетина на его лице царапала ей кожу. Но все эти ощущения были словно не её. Внутри у Летиции всё ещё бесновались барабаны, пылая яростью, просто сил бороться дальше уже не было.
— Это ведь ты, — прошептал Эдгар, когда она совсем перестала сопротивляться, — ты… Я знал… Ты жива? Господи, ты жива! Я знал, что ты придёшь… Знал… Я ждал тебя. Летти…
Он шептал исступлённо и жарко, и в его словах, и в том, как он их произнёс, было что-то, перевернувшее всё разом и заставившее барабаны замолчать насовсем. Сознание вернулось резко, сбросив всю пелену безумия, и только сейчас Летиция поняла, что вокруг темнота и хаос, а они стоят вдвоём посреди этой темноты, и Эдгар прижимает её к себе так сильно, что она почти не может дышать. Но чувствует, как дышит он, и как бьётся его сердце, и щека прижимается к её щеке, а губы, касаясь её виска, шепчут что-то сумасшедшее…
— Летти… Я не отпущу тебя. Не отпущу, слышишь? — его дыхание опаляло кожу на виске. — Я знаю, ты ведь пришла убить меня. Да? Хочешь меня убить? Хочешь? — он коснулся губами её щеки, поцеловал нежно, словно пробуя на вкус, а потом ещё, и ещё, до самой мочки уха, продолжая шептать какое-то безумие. — Ну так убей! Хочешь забрать мою душу? Забирай! Забирай, что хочешь, только не отталкивай меня… И не исчезай больше… Я не могу без тебя жить. Не могу… Не могу, слышишь?
Он шептал, и его слова сводили с ума снова, но теперь по-другому, выжигая из её сознания все остатки здравого смысла и заставляя подчиняться теперь уже его голосу. Накатила волна жара, и стало нечем дышать, ослабели колени, и ей казалось, что сейчас она просто повиснет, удерживаемая его руками. Где-то внутри под рёбрами всё сжалось в тугой клубок, закрутилось острой спиралью желания…
Святая Сесиль!
Летиция повернула к нему лицо, и их губы встретились.
Его поцелуй был грубым, безжалостным, почти как тиски его рук, как будто он ждал сопротивления с её стороны и хотел сразу же его сломать. Но сопротивления не было. И Эдгар отстранился на мгновенье, вглядываясь в её лицо, пытаясь рассмотреть в темноте её глаза, словно не веря в то, что она не исчезла, что она не сон, не безумие, что она настоящая. Он дышал глубоко, тяжело, нависая над ней и удерживая руки, и едва касался её губ своими, вызывая на ответную ласку и шепча её имя.
