– Совсем их не боюсь, я обожаю всех животных, на пол села, чтобы лапушек поцеловать. Идите сюда!
Хуч сопя залез к супруге Александра Михайловича на колени, Черри уткнулась мордой ей в шею. Мафи с размаху навалилась на спину и попыталась схватить зубами ворона, который уютно устроился на макушке Марины.
– Уйди, противная, – процедил Гектор.
– Дети, вы любите домашние сухарики из белого мяса индюшки? – спросила Марина.
– Они о них даже не слышали, – засмеялась я.
– Завтра сделаю! Надо только купить правильные продукты, – пообещала Марина и всхлипнула. – Спасибо, что мне судьба афериста послала. Огромное! Преогромное спасибо! Как я счастлива, что Дима решил меня обмануть. Спасибо. Спасибо.
Мы молча смотрели на нее. Марина вытерла лицо краем рукава своего безумно красивого платья.
– Не появись в моей жизни Дима с шайкой-лейкой, зачем мне Дегтярева искать? Значит, я не приехала бы в Ложкино, не познакомилась бы с вами, не увидела собачек… Вот она, польза вреда. Сначала кажется, что в твоей жизни случился ужас-ужас-ужас. Потом – чирик, и ужас оборачивается радостью. Пожалуйста, не гоните меня. Я тихо жить буду! Готовить каждый день новое. Можно так?
Марина заплакала. Я растерялась, и тут Гектор громко заявил:
– Хватит сопли лить, веди себя хорошо, и никто тебя не выгонит.
Глава 21
На следующее утро мы собрались на первом этаже своего офиса. Комната выглядела обычно. Подушки с кошками-собаками, немыслимо роскошные занавески и все прочее исчезло.
– Пусто как-то, – заметил Кузя, усаживаясь за стол, – все, конечно, выглядело по-идиотски. Но когда убрали, как-то тоскливо стало.
– Давайте займемся делом, – велел Дегтярев, – интерьер обсудим потом. Константин Сенин сказал, что видел, как Кирилл Петрович закапывал тело своей дочери Вари Гореловой. Почему Сенин не сообщил об этом в милицию?
– Побоялся, – пояснила я. – Вдвоем в лесу, рядом никого нет, у Кирилла лопата. Если он убил родную дочь, то мог и Константину голову заступом снести. Хотя он мог заявить об этом позже.
Сеня встал.
– У меня возник другой вопрос. Давайте проведем эксперимент.
– Какой? – обрадовался Кузя. – Научный?
– Можно я разожгу костер? – спросил Сеня.
Я удивилась.
– Зачем?
– Хочу кое-что проверить, – уклонился от ответа Семен, – а Кузя пока расскажет все, что узнал о той аварии на местном шоссе.
– Ты же знаешь, где Маруся и Юра с приятелями картошку запекают? – сказала я. – Нина им попыталась один раз в духовке клубни приготовить. Компания все съела, ребята выразили восторг, поблагодарили ее. Но когда друзья Манюни опять приехали в Ложкино, она попросила: «Мусик, можешь объяснить Нине, что ее картофель из духовки очень вкусный. Но он не пахнет дымом, корочка другая. И нам хочется у костра посидеть». Можешь спокойно использовать кострище.
– Сам люблю на огонь смотреть, – кивнул Семен и ушел.
– Итак! Автобус! – заявил Кузя. – Не подумайте, что большой, современный, типа «Мерседес», которые сейчас на дальние расстояния курсируют. В нем удобные кресла, спинки откидываются, кино на экране, вода, мятные конфеты, несколько остановок по дороге и кондиционер до кучи. Нет. Между городками Коконин и Маланск сновало нечто вроде маршрутки. В салоне помещалось десять человек, один мог сесть около водителя. Все произошло давно, во времена становления капитализма в России. Те, кто поднимал бизнес в стране, стремились побольше заработать. И те, кто на них служил, испытывали такое же желание. Техническое состояние злополучного омнибуса оставляло желать лучшего. Он принадлежал транспортной компании «Виватавтобег». Она давным-давно разорилась. Ее владелец, сам бывший водитель, нещадно эксплуатировал как средства передвижения, так и шоферов. Платили парням, которые крутили баранку, сдельно за каждую ездку туда-сюда. Хочешь больше заработать? Не вопрос. Сиди за рулем хоть сутками.
– Полное безобразие! – вскипел Дегтярев. – Существуют санитарные нормы труда. Человеку, который отвечает за жизнь других людей: летчику, машинисту, водителю, врачу и остальным – необходим полноценный отдых.
– Александр Михайлович, – подал голос эксперт Леня, он только что приехал из Москвы и до сих пор сидел тихо, – вспомни, про какие годы мы беседуем. Неужели никогда не ездил тогда на «бомбиле»? «Жигули» – развалюха ржавая, вот-вот колеса откинут и последний вздох испустят, за рулем парень из ближнего зарубежья с золотозубой улыбкой, в замке зажигания торчит отвертка. «Садись, дорогой, отвезу! Куда хочешь? Красная площадь? Это где? Дорогу покажи!»
Я рассмеялась.
– Помню таких.
Дегтярев свел брови в одну линию и промолчал, а Кузя продолжил:
– ДТП занимался не очень опытный следователь из местного отделения, он собрал кое-какую информацию, она есть в деле. Я его почитал. В то утро управлять бензовозом предстояло Владимирову Николаю Сергеевичу. Возраст – двадцать один год. Только-только вернулся со срочной службы, права получил до призыва, поэтому два года водил военный грузовик. Вы в курсе, как солдаты управляют машиной?
– Есть несколько категорий граждан, от которых я на дороге стараюсь держаться подальше, – признался полковник, – мужик в шапке за рулем иномарки, баба с телефоном, губной помадой и кофе в руке. Она одновременно болтает, мажет губы, да еще пьет. Ну и солдаты, они совершенно безголовые, ничего не боятся.
– В день происшествия первым рейсом, как я уже упомянул, предстояло ехать Владимирову Николаю, но он внезапно заболел, – продолжил наш мастер электронного поиска. – Парня подменил его дядя, Владимиров Геннадий Михайлович, пятидесяти одного года, профессиональный шофер, тридцать лет безаварийного стажа, женат, не пьет, не курит. Идеальный работник. Он, прежде чем сесть вместо племянника за баранку бензовоза, отдежурил сутки.
– Полное безобразие, – возмутился Леня, – двадцать четыре часа напряженной работы, а он снова за руль полез!
– Именно этот вопрос следователь задал его вдове, Анне Сергеевне, – кивнул Кузя. – По какой причине ваш супруг поступил так безответственно?
Она ответила:
– Николаша очень просил, испугался, что его за прогул выгонят. Он ведь не заболел. Накануне вечером гулял у приятеля на свадьбе, поддал, забыл обо всем, заснул в гостях в деревне Тульской области. Проснулся – на часах четыре утра. Не успел бы он до гаража доехать, похмелье, голова гудит, руки дрожат. Он наклюкался до розовых соплей. Вот и стал дяде звонить, упрашивать. Гена Кольку сыном считал, муж мой ради парня на все мог пойти, очень любил племянника.
Кузя засунул ладонь в волосы и взъерошил их.
– Николай подтвердил слова Анны, каялся, рыдал, умолял о прощении. Но ему никаких претензий предъявлять не стали. Коля поступил правильно. Он мог сесть за баранку с похмелья, но не стал этого делать. С аварией разбирался молодой неопытный следователь. Он решил: шофер сутки откатал, устал, внимание притупилось, реакция была не та. Не справился с управлением на сложном участке дороги. Там крутой поворот и сразу остановка автобуса.
