— Зачем?
— Чтобы сделать тебя сопричастным, превратить в близкого. А мне лишние близкие не нужны, у меня своих полно. Плати исправно, соблюдай дистанцию, и я тебя сделаю. Выпущу новеньким. И звонить не буду. И сам звонков не жду с рассказами о новой жизни и благодарностями. Я не из тех докторов, которые лечат всю жизнь, высасывая деньги. Сделаю — и гуляй. Если опять заболеешь — приходи. А в промежутке звонить и поздравлять меня не надо — зачем? Делать мне больше нечего, что ли, как бесплатные поздравления выслушивать?
Он интересный, Блюм. Он странный. Не от мира сего. Как о нем рассказать, чтобы бытовыми деталями не приземлить образ?
Наилучшим образом человека представляет его дело. Дело жизни Блюма — исправление содержания через форму, воздействие на внутреннее через внешнее. Работа с тем самым форм-фактором, в котором помещаются мысли, желания, представления о жизни, справедливости и целях, болезни, здоровье и желудочный сок. Все эти идеальные и материальные параметры после работы Блюма меняются, поскольку являются функцией того координатного пространства, в коем размещаются.
Непонятно?
Ничего. С течением времени и букв постепенно тучи непонимания развеются, и солнце ясности рассеет туман ваших представлений лучами озарения. Седлайте коня разума и скачите за мной, не оборачиваясь, ибо прошлой жизни у вас уже не будет, она кончилась, когда вы взяли в руки эту книгу!..
Как меняется физический форм-фактор тела в руках мастера, могут рассказать разные люди, в том числе совершенно посторонние и потому не заинтересованные ни в чем, кроме здоровья. Начну с переустройства мелких деталей организма, грозящих, однако, крупными неприятностями…
Вот вам первая история — мамочка больного ребенка постфактум протоколирует былое и думы (стилистика оригинала сохранена, прошу прощения):
«У нас было сильное внутричерепное давление. Ребенок либо спал, либо плакал. Сбавляли в основном диакарбом. Но пробовали и травами, и БАДами. До определенного уровня сбросили, а дальше — ни-ни. Изначально боковые желудочки были 12 мм (при норме 2 мм). Сбросили до 8,5 мм. Нам еще поставили тогда диагноз «субкомпенсированная гидроцефалия». Все остальные показатели нейросонографии (а в дальнейшем и Эхо-ЭГ) тоже зашкаливали. Я прочитала гору литературы и поняла, что у нас давление такое высокое из-за того, что отток ликворной жидкости недостаточный, поэтому она скапливается и образует повышенное внутричерепное давление. Соответственно, жидкость давит на мозг, и мозг не может развиваться. Для чего это я так подробно пишу?
Спустя месяца полтора после наших занятий у Блюма Блюм к нам подошел, посмотрел голову сына, шею, а потом взял его на руки, зажал голову локтем и стал делать такие манипуляции, как будто хочет оторвать голову. Я была в ужасе. Ребенок орал как резаный. Буквально пару секунд этих манипуляций — и отпустил. Сын сразу успокоился.
Через две недели мы пошли делать НСГ. Наши желудочки стали 4,5 мм! Половина остальных показателей стали нормой.
Недели через две после того случая Блюм опять произвел те же самые манипуляции. И еще через месяц мы сделали еще раз НСГ. Вы не поверите: 2,5 мм!!! Это уже считается нормой. Все остальные показатели — норма.
То есть что произошло. Блюм восстановил венозный отток, который у нас был нарушен. Правда третий желудочек, который как раз отвечает за отток ликворной жидкости, у нас на 0,5 мм все-таки увеличен. Но все остальное — НОРМА. И главное, прошло с тех пор уже 1,5 года. Раз в полгода мы делаем Эхо-ЭГ. Результат все тот же, т. е. давление не увеличивается!!! Конечно, я Блюму благодарна».
Вот так. А не покрутил бы доктор ему башку, так и вырос бы ребенок с недоразвитым мозгом. И, соответственно, с недоразвитым миром.
Ещё одна история про мелкие детали…
Наш общий с Блюмом знакомый по имени Алексей подошел ко мне в тренажёрном зале испанской Марбельи (об этом тренажерном зале я подробнее расскажу позже, как и об Алексее), достал смартфон, поелозил пальцем по экрану, нашел нужную картинку и повернул экран ко мне. Это был рентгеновский снимок правой ступни.
— Затемнение видите?
Затемнение я видел. Ступня принадлежала его 18-летнему сыну. Сын профессионально занимался теннисом, его карьера успешно перла в гору — до тех пор, пока в один прекрасный момент внезапно не прервалась. Сын больше не мог играть в теннис. Он даже ходить не мог: каждый шаг причинял острую боль в ноге. Это продолжалось девять месяцев. Девять месяцев боли, хромоты, невозможности просто пройтись.
За эти девять месяцев парня возили по разным странам, по лучшим специалистам — Германия, Израиль, Испания… Вердикт был один: «Некроз костной ткани неизвестной этиологии. Нужно оперировать». Светила медицинской науки предлагали вскрыть стопу, выскрести гниющий участок кости, вскрыть бедро, отколупнуть немного бедренной кости (она большая, чай, не убудет) и подсадить вместо удаленного участка на большом пальце.
На вопрос, вернется ли парень в теннис, твердого ответа никто не давал: ходить бы начал!
Поэтому, когда измотанные родители добрались наконец до Блюма, на его вопрос «чего вы хотите?» отец, прошедший все круги официальной медицины, сказал:
— Чуда!
Чудо произошло через пятнадцать минут, в течение которых Блюм жёстко и очень больно по-всякому крутил молодому спортсмену ногу. После этой странной экзекуции, даже отдаленно не рождавшей никаких ассоциаций с медициной, парень встал и, прихрамывая, пошел. А еще через несколько дней и столь же странных процедур начал бегать.
Как выяснилось, из-за напряженных занятий и скаканий по корту, волнений и стрессов образовался мышечный спазм где-то в районе колена, который частично пережал кровоток, и в ступне к конкретному участку костной ткани кровь практически перестала поступать. Начался некроз. И никакая операция по вычистки гнили с последующей подсадкой живой костной ткани не помогла бы — потому что в теле образовалась натуральная «черная дыра» без кровоснабжения, и костная ткань там попросту не прижилась бы.
Вот к чему могут приводить микроспазмы и перекосы, коими напичканы мы с вами все без исключения. А вы думаете, откуда у нас все наши болезни, тканевые дистрофии, хронические воспаления, суставные недомогания и прочее?.. У каждого рисунок поджатостей мышечных волокон и пережатостей сосудистых русел в разных частях тела свой, как отпечаток пальца, и является следом всей прошлой жизни — обид, переживаний, стрессов, болезней, мыслей, привычных поз, профессии… И приводит он в конечном счете (из-за недостатка кровоснабжения) к разного рода патологиям — не обязательно к некрозам, а к чему угодно, включая опухоли.
Когда орган по кровяному руслу снабжается кислородом и всем прочим (питанием, защищающими фагоцитами и лимфоцитами) на все штатные сто процентов, когда венозный отток и лимфатический отток не нарушены, тогда орган и работает стопроцентно, у него полная иммунная защита. А если мы сосуды чуток пережали, функция органа соответствующе упала. Если мы пережали кровяное русло (спазмом, холестерином) ещё больше, снизив обеспечение органа до уровня просто выживания тканей — потеряли функцию органа: на нее просто не хватит энергии. Ещё больше пережали — началась уже тканевая деградация. Или перерождение. Вы ведь помните, что раковые клетки живут в бескислородной среде, а кислород доставляется к тканям кровью?..
