— Думаете, жертвоприношения? Хм, я понял. Проверю, — кивнул Крэд.
— Только вот что... сделай всё осторожно. Все-таки уважаемый таласский род, понаблюдай сначала за всем, да так, чтобы тебя никто не видел. Мне всё доложишь. И, надеюсь, что не получится, как в прошлый раз, или не видать тебе медальона аладира, как своих ушей.
Желваки на скулах Крэда напряглись. Он поклонился и, развернувшись на каблуках, поспешно вышел из покоев.
Прошлый раз Магнус был так зол на то, что Крэд упустил девчонку, что не только не пожаловал ему должность аладира, но и вовсе сослал его в глушь, и тот целый год провел, разъезжая по деревням Таласского нагорья в поисках того, кто пьет по ночам кровь несчастных баранов и коз.
Нет, в этот раз он не сглупит, он лично будет следить за Азалидами и выведет их на чистую воду. И колдовство, если оно там есть, вернет ему расположение Магнуса, потому что такой старинный род, как Азалиды, должен быть богат. И на богатое поместье всегда найдутся желающие, такие, как этот безымянный друг Магнуса. Их не представили, но Крэд и так догадался — разглядел герб на гарде баритты. Болотная рысь на золотом блюде.
Князь Зефери Текла.
Сосед Азалидов.
А уж Магнус найдет, как получить с них обоих выгоду. И ему, Крэду, кое-что с этого перепадет.
Она почувствовала, как пальцы Рикарда сжали её плечи, и открыла глаза.
— Прости...
Прошептала, не зная, почему.
Магнус! Магнус! Святая Миеле, да как же так! Кто бы мог подумать, что это он направил Крэда в дом Рикарда!
Магнус... как ты мог... Хотя… Это его долг, как рыцаря.
Рикард отошел к окну и стоял так некоторое время, глядя, как послушницы идут через двор с корзинами на головах.
— Песчаные псы! — вдруг воскликнула Кэтриона.
— Что? — Рикард повернулся, его лицо было бледным и мрачным.
— Вот откуда! — она прижала ладони к вискам. — Я-то всё думала! Рошер сказал, что он их не нанимал, тогда кто? А это не Рошер, это был Зефери Текла! Они ехали не за мной тогда, а за тобой! Я видела их в доме Текла, ему служит едва ли не половина их гильдии. Ты говорил, что был у него. Он тебя узнал? Хотя...Узнал, конечно! Он и Барда узнал, когда я уезжала!
Они смотрели друг на друга, ошеломленные всем этим.
— Он и тебя мог узнать, Кэти, и если это он тогда донес в Орден… теперь всё понятно, — добавил Рикард и воскликнул горько, — но зачем? Наши семьи были дружны столько лет! Мы вместе проводили все праздники... летние ужины в саду... карнавалы, леди Фиона и моя мать были подругами, да меня даже хотели женить на дочери Текла, когда я вырасту! Зачем он это сделал?
Кэтриона взяла нож для бумаг и спросила:
— Твой отец подарил его Зефери Текла?
— Да... Это был письменный набор... подарок на день рожденья...
— Да, я видела его в доме князя.
Она закрыла глаза. Рикард снова сел рядом и взял её за руку, прошептав:
— Я хочу всё видеть! Что бы там ни было.
...Дэйя дышит тихо, и трава здесь гуще, её стебли колышутся, словно водоросли под прозрачной морской водой...
Кэтриона устала, но она должна пройти этот путь до конца...
— Покажи мне то, с чего всё началось...
Трава редеет, проступая холмами красной глины, рекой, в разливах которой, рассыпаны острова, как пятна на шкуре болотной рыси... Заросшие камышом протоки, колышутся ленивой водой, а над ними летят бесчисленные утки...
... виноградники, сбегающие по холмам вниз и лиловые пятна лавандовых полей...
Таласса...
На холме люди, с мотыгами и лопатами, спешно копают землю. Здесь же стоит перемазанный Рикард, а рядом Бертран и князь Зефери Текла. Рикард роет глину руками, несмотря на окрики отца. Вокруг собралась толпа женщин с корзинами винограда, они шепчутся:
— ...погреб-то и провалился...
— ...дык, давно бы уже засыпали его...
— ...кто же знал-то, чего они вообще туда полезли?
— ...место тут нехорошее, чьи это кости нашли, а? Адриан говорил, да разбираться не стали, быстро закопали на старом кладбище.
— ...да хоть человеческие-то?
— ...а то! И череп был...
Из-под рыжей глины показываются чёрные балки обвалившегося потолка, словно гнилые зубы, а за ними провал, и оттуда раздается испуганный голос:
— Я здесь!
Девочка, вся перемазанная и с ободранными ногами, перепуганная, но живая. Бертран обнимает её, а Рикард стоит и молчит, только глаза у него горят, как сапфиры на чумазом лице. Наверное, в них слёзы, но он слишком горд, чтобы плакать.
Отец кричит на него, и Рикард уходит в сторону, стоит там, где обвалившийся кусок холма сполз в реку, а затем достает что-то из глины.
Зефери Текла смотрит на то, что он держит в руке.
— Что это?
Рикард разжимает ладонь — на ней золотой слиток, размером больше монеты.
— Нашел вот здесь...
Кэтриона чувствует, как сердце князя Текла наполняется чёрной водой.
Она сжала ручку ножа сильнее и прошептала:
— Дальше...
Вечерние сумерки полны пения цикад. Князь Текла входит в кабинет своего дома и его встречает леди Фиона.
— Он отказал мне, представляешь! — восклицает он, вытирая рукой вспотевший лоб, и меряет шагами кабинет. — Бертран мне отказал! Паршивец!
— Но это же наша земля! Отец Бертрана сам отдал этот холм твоему отцу! Вернее, погреб, конечно, но вместе же с холмом! Он же проиграл его в карты! — восклицает леди Фиона и тоже нервно ходит по кабинету.
— Да, но... бумагами-то они это не скрепили. Я всё перерыл, был у нотариуса, но не нашел!
— Но есть же свидетели! Есть же слово чести! Долг есть долг!
— Бертран говорит, что его отец в уплату долга отдал трех лошадей моему отцу.
— А он отдал?
— Да кто это видел?! — зло восклицает князь Текла, стягивает галстук и швыряет его на кушетку.
— Вот сколько раз я тебе говорила, вели поставить там изгородь! — восклицает леди Фиона. — А ты? «Да зачем портить пейзаж»! Была бы изгородь — никто бы и не возразил, что земля эта наша.
— Не начинай! — рычит Текла в ответ.
