— Откуда «оттуда»?
— Неважно! Как ты смог привести меня в чувство?
Это был очень интересный вопрос. Ведь там, в Дэйе, она мысленно уже попрощалась с жизнью. Знала, что ей не уйти от Зверя.
Рикард пожал плечами и промолчал.
— Это не ответ. Так все-таки, как?
— Да по-всякому. Тряс тебя, бил по щекам... ну и так...
Он отвел взгляд.
— Что-то милорд темнит, что за «ну и так»? Что ты сделал?
— Я? — он посмотрел на Кэтриону хитрым взглядом.
— Пёс тебя задери, милорд! Ты понял мой вопрос!
— Ладно, я отвечу. И поскольку ты слаба и безоружна, думаю, это безопасно, — он снова пожал плечами. — Я тебя поцеловал.
— Что? — её голос даже охрип от неожиданности. — Поцеловал? Ты спятил? То есть, я тут прощалась с жизнью, а ты на меня накинулся с поцелуями? Да как тебе вообще такое в голову пришло!
Она провела тыльной стороной ладони по губам, словно стирая поцелуй и воскликнула:
— Скотина! Подонок! Считай наш договор расторгнутым и проваливай, чтобы глаза мои тебя не видели!
— Ты закончила?
— Нет! Скажи спасибо, что я слаба и моя баритта далеко, а то получил бы ты ответный поцелуй! Прямо под ребро! — махнула она рукой. — Но я ещё с тобой поквитаюсь! Сволочь! Можешь собирать вещи и проваливать, я тебя нагоню! И убью!
Она была в ярости, и даже слабость как рукой сняло. И не могла понять, что же её так взбесило.
Она точно заколет его, как только доберется до кинжала! Вот же подлец!
— Я ведь спас миледи жизнь, а в ответ одна только чёрная неблагодарность! — он подхватил с земли свой плащ и отряхнул.
— Спас? — она развела руками. — Это чем же? Поцелуями?
— Ну, в общем, да.
— Что ещё за бред?
— Ты думаешь, я вот очень хотел с тобой целоваться? Да ты мне даже не нравишься! — воскликнул он.
А потом добавил уже тише, отцепляя прилипшие к плащу травинки:
— Но ты задыхалась, и я сделал то, что умела делать моя мать.
— Что? Ты вообще о чём?
Он посмотрел на Кэтриону, и лицо его было серьезным.
— Моя мать... Она... была... из айяарров... Из прайда воздуха, — слова давались ему с трудом, и, казалось, он доставал их из глубокого сундука, — прайд Лучницы... И она умела... делиться силой. Подуть на палец — и ожог проходил, поцеловать в лоб, чтобы спал жар... Она могла вдохнуть жизнь в захлебнувшегося водой... во всё, чем управляет воздух. И когда ты задыхалась здесь, и вся горела... я сделал то, что первое пришло в голову. И это помогло — ты пришла в себя, - он отвернулся и занялся сумками.
Миеле — заступница! Так вот почему глаза у него такие синие! Прайд воздуха!
— Ты айяарр? — её удивлению не было предела, и даже всю злость как рукой сняло.
— Нет, я человек, — он набросил плащ на плечи, — но это я умею. Делиться силой. И я поделился ею с тобой.
Он подхватил сумки и пошел к лошадям, а Кэтриона так и осталась стоять.
Айяарр? Быть такого не может! Хотя...
Прайд воздуха. Она могла бы и раньше додуматься!
Тонкая кость. Синие глаза. Движения грациозные, ловкие, текучие. Дерется он так, словно в его жилах не кровь — ветер.
Пирожки с капустой!
За два кварда учуять их запах в тумане? Нос у него точно, как у рыси. Запахи... Это ведь тоже воздух. И там, в Дэйе, этот ветер, который выдернул её на поверхность — это была его сила.
Она же смотрела на него в Дэйе. Всё понять не могла, почему она его не видит. Лишь дрожание, марево или вихрь. А это был он.
Ветер.
Она просто не поняла видение.
Он умеет скрывать память о себе и делать отражения – теперь всё объяснимо! Но… надо быть осторожней.
— Вот же гадство! — она топнула ногой.
Глупо получилось! Он ведь и правда её спас. А она так на него накричала.
Но мысль о том, что он её поцеловал, всё равно приводила Кэтриону в ярость. Будто он ступил на её территорию, проник туда, куда входить не позволялось никому.
Она подхватила вещи и пошла к лошадям.
— Хорошо! Извини! Я... не знала... не подумала...
Он обернулся. Всё лицо — одна сплошная самодовольная усмешка. И она сразу передумала извиняться.
— ...но никогда больше не вздумай даже... целовать меня... без разрешения! То есть... в смысле... пока я сама не попрошу...
— А ты попросишь? — он вдруг расхохотался так, что даже Бард фыркнул и топнул ногой.
Пёс тебя задери! Какую глупость она ляпнула!
— Хорошо, миледи! Клянусь, я не поцелую тебя до тех пор, пока ты сама меня об этом не попросишь! – он приложил руку к сердцу и церемонно кивнул.
— Ты просто невыносим! Самовлюбленный болван!
А ты совсем с ума сошла, Кэтриона?! О чём ты только думаешь!
Но она не могла думать рационально. Ужас, пережитый в Дэйе, и то, что она там видела, боль в руке, и Рикард со своим поцелуем, и то, что он айяарр — всё смешалось у неё в голове. И всё это опасно. Ей надо побыть одной. Надо понять, что делать дальше.
— Поедешь впереди! — сказала она, отвернувшись и чувствуя, как краснеет.
— Будешь смотреть, в какое место у меня на спине лучше воткнуть кинжал? — он вскочил на коня и, не дождавшись ответа, тронулся в путь.
***
Рикард даже обрадовался, что поедет впереди. Ему надо побыть одному. Подумать.
Он, конечно же, её не послушал и пошел следом. Ждал. И видел, как она стояла среди алых кустов бересклета и жимолости, как закрыла глаза, как водила руками, как потом упала, и корчилась, задыхаясь...
Он подхватил её, опустившись на мокрую листву, кричал, пытаясь привести в сознание, бил по щекам...
От неё шел невыносимый жар, словно внутри у неё, под кожей, горел костер. Казалось, и она сейчас вспыхнет и сгорит.
И он почувствовал дым, тот самый дым из его кошмаров.
Он видел бездну. И Кэтриону в ней.
Нет! Нет! Она не может сгореть! Ни за что! Это не может повториться!
В его жизни огонь и так забрал слишком много...
Он прижал её к себе, зарывшись рукой в волосы и придерживая голову. Его мать так делала. Он видел. Не делал сам, но это же просто! Нужно лишь дать ей немного силы, воздуха...
Он наклонился. Она вся пылала, от её губ шел жар и от кожи. Нужно его забрать, выпить. И он коснулся её губ. Поцеловал. Осторожно. Вдохнул. И провалился...
