Дитамар прищурился, и его лицо оставалось непроницаемым несколько мгновений.
— Верно, — наконец, произнес он, постукивая пальцами по поручню кресла, — но найти равного всегда непросто среди огромного количества выскочек, умеющих драться лишь до первой крови. И мнящих себя профессионалами.
— Смотря где искать. Если среди тех, чьей профессией является торговля, то согласен — это бессмысленные поиски, - Рикард тоже откинулся на спинку стула.
За столом повисла тишина.
— У нас говорят: можешь научить — учи, и если торговец жаждет науки боя, что ж, я не против проучить его, — ответил Дитамар, не сводя с Рикарда глаз.
— А у нас говорят: дурака учить — только портить. И драться с дураком добровольно может только ещё больший дурак.
Тишина в комнате уже почти звенела, лишь дрова потрескивали в камине.
— На что у нас говорят, что язык дурака всегда доведет до драки, — Дитамар подался вперед.
— Зато подраться — это лучший способ остудить голову.
— На каком оружии? — Дитамар встал.
— Предоставлю выбор хозяину дома, — Рикард тоже встал.
— Кхандгар? — Дитамар отшвырнул камзол.
— Пожалуй.
— Какие правила?
— Без правил.
Рикард увидел бледное лицо Кэтрионы и её горящие глаза, которые почти умоляли его не делать этого. Она вскочила. Но он стянул рубаху, швырнул её на стул и вышел в центр зала.
Давно следовало это сделать.
— Ненавидишь меня? — произнес Дитамар, вставая напротив Рикарда в боевую стойку. — Это хорошо. Ненависть — хорошее блюдо.
Глава 20. Одна ночь…
Она никогда не видела более красивого боя. И будь в центре зала кто-то другой, а не Рикард, она бы наслаждалась этим зрелищем.
Тигр и леопард.
Они припадали к земле, крались и скользили. Молниеносные выпады превращались в перекаты, подсечки и прыжки... Палмеро отстукивал ритм с упоением и айяарры стояли вокруг, словно завороженные этим смертельным танцем. Лезвия мелькали в стремительных бросках, но ни один нож не оставил пока следа на коже. Противники были равны, и ненависть одного противостояла ярости другого.
А Кэтриона стояла, стиснув пальцы, и мысленно проклиная себя.
Она знала — в этом бою не будет победителя. Они будут драться насмерть. Потому что они дрались не друг с другом, а каждый из них сражался с собственными демонами. И всему виной — она.
Боги милосердные! Какая же она идиотка!
Это ведь она решила его избегать. Выбросить из головы. Увидела Дитамара и подумала... что это хорошее решение.
Может, это ей и нужно? Чтобы перестать думать о Рикарде, о его поцелуях, прикосновениях, о его горячем шёпоте... Может, ей просто нужен другой мужчина, чтобы разорвать эту странную невидимую нить, которая связывает их? Чтобы избавиться от желания.
Почему нет?
Ты же вольна в выборе, Кэтриона.
Дитамар. Красивый, галантный, уверенный в себе, умело подхвативший её игру. Легкий флирт... Прикосновения…
Ведь завтра она уедет, их с Рикардом пути разойдутся, и забыть его всё равно придется. И быть может, это даже к лучшему, может, тогда ей будет не так больно...
Вот только...
О нем она не подумала. О том, что ему тоже может быть больно.
Как он смотрел на неё за столом, просто сжигая взглядом. А она отводила глаза, улыбалась Дитамару, и сердце билось, словно раненое, и сжималось мучительно. И мысль о том, что она дорога Рикарду, просто сводила с ума. И она танцевала с Дитамаром, а думала о вчерашнем...
Кэти... Кэти...
Жар... Его ладонь на её лице, его губы на её губах...
Кровь приливала к щекам. И слабость в ногах, словно от выпитого вина...
Вчера она уснула...
А если бы нет?
Не думай об этом! Выброси эти мысли!
Голова шла кругом. И объятья Дитамара, и его комплименты, его желтый огонь в глазах, красноречиво говоривший о том, чего он хочет — всё это было безразлично. Всё это было ей не нужно.
Ей нужен Рикард.
С самого начала это была глупая игра. И она доигралась.
Она не может их остановить. И никто из них с их айяаррской гордостью не станет сдаваться. И только вопрос времени, когда они возьмутся за настоящие ножи.
Первая алая полоса мелькнула на плече Дитамара.
Проклятье!
Кэтриона мысленно взмолилась всем богам.
Рикард, дурак! Ну дай ему выиграть! Ты же всегда был благоразумен! Это же всё не имеет значения! Он — хозяин дома, потешь его самолюбие — дай ему выиграть и сохранить лицо!
Но он не сдастся. Слишком много льда она видела в его глазах.
Подсечка и сальто. Дитамар в ярости сбил Рикарда с ног, но через мгновенье они снова кружат друг напротив друга. Но теперь алая полоса уже на плече Рикарда.
Как ей остановить этот бой?
Кэтриона на мгновенье заглянула в Дэйю и почувствовала ледяную волну ужаса...
Зверь с глазами полными огня, крылатый волк, тот самый, что гнался за ней в Чёрной Пади...
...это он сейчас кружил в центре круга, и слюна капала с его обнаженных клыков.
Миеле Заступница! Дитамар? Так он и есть Зверь! Боги всемогущие, как же она была глупа! Он же убьет его! Точно убьет!
И вот уже вторая алая полоса на груди Рикарда. В Дэйе она видела его ветром, но так близко от Врат он слишком слаб, чтобы победить Зверя. Ярость Дитамара выпустит Зверя в мир, и это она всему виной...
А над кругом, словно две змеи, сплелись в тугой узел ненависть и ярость. Рикард свалил Дитамара, и они покатились по полу, сцепившись, как эти змеи.
Она едва удержалась, чтобы не броситься в центр круга. Но что она сделает? Она не остановит их. Да её и не поймут — здесь правит кодекс чести.
И страх, такой сильный, какого прежде Кэтрионе испытывать не приходилось, захлестнул её. Внезапно внутри что-то дрогнуло, словно где-то у сердца стал распускаться огненный цветок, разворачивая лепесток за лепестком и наполняя её жаром. Она стиснула зубы, пытаясь удержать его в себе, но он прорастал внутри, проникая в ноги и в руки, растекаясь по венам жидким огнем, и Кэтриона чувствовала, что ещё немного — и она начнет дышать пламенем, как мифический дракон.
А в центре круга снова танец ярости и ненависти, и алых полос на телах уже достаточно, хотя смертельных ещё нет. И вот уже Дитамар извернулся в отчаянном прыжке, опрокинул Рикарда, и они покатились, сойдясь в отчаянном захвате. Палмеро отбивал ритм так быстро, что рук не было видно, а айяарры стояли, напряженно держась за плечи друг друга, не в силах оторвать взгляда от схватки, завороженные этим ритмом и зрелищем.
