– Давай, сладенький, – сказала она мягко. – Последняя поездка. Вернем мальчишку домой.
Вик встала в полный рост. Снег падал на тонкие волосы, покрывавшие руки. Она опустилась вниз. «Триумф» пробудился к жизни.
– Вик! – позвал Кармоди, но она даже не взглянула на него.
Если бы она посмотрела на Луи, то увидела бы, как он плачет. Ей захотелось бы поддержать его. Возможно, она потеряла бы самообладание. Она включила первую передачу.
– Вик! – крикнул Кармоди.
Она оставила байк на первой, пока поднималась по крутому короткому склону. Заднее колесо скользило по заснеженной траве. Вик пришлось поставить ногу на землю и подтолкнуть мотоцикл через край спуска.
Она потеряла из виду «Роллс-Ройс». «Призрак» обогнул горелые останки охотничьего домика и исчез среди деревьев на дальней стороне дорожки. Вик переключила байк на вторую передачу, затем на третью и еще больше ускорилась, пытаясь нагнать машину Мэнкса. Камни летели из-под колес. Мотоцикл казался разболтанным и шатким. Снег теперь собирался тонкой пылью на гравии.
Вокруг руин, в высокую траву, а затем на грунтовую дорожку через пихтовый лес. Едва заметная аллея с трудом могла вместить «Роллс-Ройс». Это была пара узких колей, с густым папоротником, росшим между ними.
Над дорожкой склонялись ветви сосен, делая узкий коридор еще меньше и темнее. «Призрак» замедлился, позволяя догнать его. Он был только в пятидесяти футах перед ней. NOS4A2 катился по дорожке, и она следовала за его задними фарами. Ледяной воздух пробирался под тонкую майку, наполняя ее легкие сырым морозным дыханием.
Деревья начали отступать по обе стороны от нее, открывая въезд на каменистую пустошь. Впереди располагалась стена, в которой был проделан старый кирпичный тоннель. Его ширины едва хватало для «Призрака». Вик подумала о своем мосте. Это его транзит, – подумала она. Белая металлическая табличка была прикручена к стене, рядом со входом в тоннель.
ВСЕ ЭТИ ГОДЫ ПАРК ОТКРЫТ КАЖДЫЙ ДЕНЬ! ДЕТИ, ПРИГОТОВЬТЕСЬ КРИЧАТЬ ГИП-ГИП СНЕЖНОМУ МИРУ!
«Призрак» проскользнул в тоннель. Голос Берла Айвза эхом звучал в кирпичной дыре. Вик подумала, что вряд ли этот проход существовал еще десять минут назад.
Вик влетела за ним. Правая труба тащилась по гальке, разбрасывая искры. Грохот двигателя отдавался эхом в пространстве между каменными стенами.
«Призрак» выехал из тоннеля впереди нее. Она следовала за ним. Мотоцикл с ревом вырвался из темноты – через открытые Конфетные ворота, мимо девятиногого Щелкунчика, стоявшего на страже, и, наконец, в Страну Рождества.
Триумф
Рождество
Страна Рождества
«Призрак» ехал по главному бульвару – Пряничному авеню. Пока машина мчалась вперед, Чарли Мэнкс три раза погудел в рожок, а затем еще три раза: да-да-да, да-да-да – безошибочные начальные ноты из песни «Позвони в колокольчик».
Вик следовала за ним, неконтролируемо дрожа от холода и пытаясь не стучать зубами. Ветер, усилившись, пронизывал ее майку, словно ее вообще не было, и кристаллики снега резали кожу, как осколки битого стекла.
На скользкой от снега брусчатке колеса чувствовались неустойчивыми. Пряничное авеню казалось темным и пустынным – дорога через центр брошенной деревни XIX века: старые железные фонарные столбы, узкие здания с остроконечными крышами, темными мансардными окнами и углубленными дверьми.
Как только «Призрак» проезжал мимо, газовые фонари оживали – в их заиндевевших створках вспыхивали синие огоньки. В окнах магазинов загорались масляные лампы, освещавшие изысканные витрины. Вик проехала мимо конфетного магазина, называвшегося Le Chocolatier. Его витрина показывала шоколадные сани, шоколадных северных оленей, большую шоколадную муху и шоколадное дитя с козлиной головой. Она проехала магазин под названием «Панч и Джуди» – деревянные куклы танцевали в витрине. Девочка в наряде Бо-Пип прижимала к лицу деревянные руки. Ее рот был открыт в удивлении, образовав идеальный круг. Мальчик в коротких штанишках Ловкого Джека держал топор, зловеще испачканный кровью. У его ног лежало несколько отрубленных деревянных рук и голов.
Позади и за пределами этого маленького рынка громоздились аттракционы, такие же безжизненные и темные, как главная улица, когда они только появились в городе. Вик заметила Санные горки, возвышавшиеся в ночи, как скелет какого-то колоссального доисторического существа. Она увидела большой черный обод Колеса удачи. И за этим всем начиналась огромная гора – почти вертикальная скала с вмерзшими в нее несколькими тысячами тонн снега.
Однако внимание Вик захватило бескрайнее пространство над этим ландшафтом. Половину ночного неба занимало множество серебристых облаков, из которых лениво плыли вниз нежные и крупные хлопья снега. Остальное небо оставалось открытым, будучи гаванью темноты и звезд. А в центре всего этого висел огромный брелок… гигантский серебристый полумесяц с человеческим лицом.
Он имел изогнутый рот, крючковатый нос и большой, как у Топека, глаз. Луна дремала – огромный глаз закрылся на ночь. Синие губы подрагивали, и он храпел так громко, словно «Боинг 747». Его выдохи заставляли дрожать облака. В профиль луна над Страной Рождества напоминала самого Чарли Мэнкса.
Вик многие годы страдала безумием, но даже во сне не видела ничего подобного. Если бы какой-то человек находился на дороге, она сбила бы его, потому что ей потребовалось бы не меньше десяти секунд, чтобы отвести взгляд от луны.
Мимолетное движение на периферии зрения заставило ее посмотреть на обочину.
На тенистой аллее между «Часовым магазином старых времен» и «Сидром для размышлений мистера Мэнкса» стоял ребенок. Часы ожили, когда «Призрак» проехал мимо. Они защелкали, зазвенели, затикали и зажужжали. Через миг блестящая медная штуковина, размещенная на витрине «Сидра», начала чавкать и пускать клубы пара.
Ребенок носил рваный меховой плащ и длинные неопрятные волосы, которые, казалось бы, указывали на женский пол, хотя Вик не была уверена в этом. Она – он? – имела костлявые пальцы с длинными желтыми ногтями. Под гладкой и белой кожей виделся черный узор, так что лицо напоминало безумную эмалевую маску, лишенную какого-либо выражения. Ребенок – живой труп – без слов наблюдал за ее проездом. Глаза девочки, когда в них отразилось сияние фар, вспыхнули красным цветом, как у кровожадного животного.
Вик повернула голову и покосилась через плечо. Она увидела других детей, появлявшихся на аллее позади нее. Один держал серп. Еще двое были босые. Босые на снегу.
Это плохо, – подумала она. – Тебя уже окружили.
Вик посмотрела вперед и увидела перед собой кольцевую развязку, окружавшую самую большую рождественскую ель, которую она видела в своей жизни. Дерево было выше ста двадцати футов в высоту. Основание ствола напоминало по толщине маленький коттедж.
Под углом к огромной центральной развязке проходили еще две дороги. Оставшаяся часть круга была огорожена каменной стеной высотой по пояс, за которой находилось Ничто. Мир там словно бы кончался, погружаясь в бесконечную ночь. Вик это хорошо разглядела, следуя за «Призраком» по широкому кругу. Поверхность стены сверкала, покрытая свежим снегом. Дальше располагалась маслянистая пленка темноты, смешанная со звездами, – светилами, которые катились в замерзших потоках и невыразительных вихрях. Это небо выглядело в тысячу раз ярче, но казалось таким же фальшивым, как и то, что она рисовала в книгах «Поискового Движка». Мир там кончался. Она смотрела за пределы холодного, непостижимого воображения Чарли Мэнкса.
