Его голос казался ломаным и странным. Он поводил языком по рту, но не нашел никаких тайных зубов. Мысль о том, что они исчезли, вызвала такой взрыв облегчения, что ему пришлось повиснуть на отце, чтобы удержаться от падения.
– Прости меня, пап. Ах, папа! Я извиняюсь.
Его дыхание прерывалось короткими дрожащими рыданиями.
– За что?
– Я не знаю. За плач. За то, что я обсопливил тебя.
– Никто не извиняется за слезы, – ответил Луи.
– Меня тошнит.
– Да. Понимаю. Думаю, ты страдаешь от своей человечности.
– А от этого можно умереть? – спросил Вейн.
– Да, – сказал Луи. – В каждом случае это очень фатально.
Вейн кивнул.
– Ничего. Я так понимаю, что это хорошо.
Чуть вдалеке Вейн слышал ясный, уверенный и успокаивающий голос Табиты Хаттер, называвшей имена, говоривший детям, что с ними будет все в порядке, что о них позаботятся. Он знал, что если обернется, то увидит дюжину ребят, а остальные будут выходить из-за деревьев, оставляя позади себя мир статики и белого шума. Он слышал, что некоторые из них рыдали. Очевидно, человеческое состояние было заразно.
– Папа, – спросил Вейн, – если с тобой все будет хорошо, мы можем в этом году пропустить Рождество?
– Если Санта попробует спуститься к нам через дымоход, я дам ему под зад ногой, – ответил Луи. – Это обещание.
Вейн засмеялся. Смех был лучше, чем рыдание. Он звучал нормально.
На шоссе послышался свирепый рев приближавшегося мотоцикла. У Вейна появилась идея – отчаянная и ужасная, – что это мчалась его мать. Потерянные дети вернулись из состояния, похожего на смерть. Возможно, теперь настал ее черед. Но это был просто какой-то парень, решивший покататься на «Харлее». Он промчался мимо с оглушительным грохотом. Солнце блестело на хроме. Был ранний октябрь, но сияние утреннего светила дарило тепло. Осень вступила в свои права. За ней следовала зима. Но сейчас осталось еще немного хорошей погоды для езды на мотоцикле.
* * *
Начато 4 июля 2009-го.
Завершено в 2011-м.
Джо Хилл, Эксетер, штат Нью-Гэмпшир
