– Это ее дом через улицу? – спросил Человек в противогазе.
Зиг не хотел отвечать – не желал сотрудничать. Ему на ум пришло именно это слово – «сотрудничать». Не хотел помогать.
– Да, – произнес он. – Почему я говорю вам это? Почему отвечаю на ваши вопросы? Я не хочу помогать вам.
– Это севофлюран, – ответил Человек в противогазе. – Ты не поверишь, какие гадости люди говорят мне после того, как я дам им немного сладкого пряничного дымка. Одна старая бабуля в шестьдесят четыре года сказала мне, что первый раз кончила, когда ей засадили в задницу. Шестьдесят четыре года! Нормально? Ты все еще нужна мне! Будешь ли любить меня, когда мне исполнится шестьдесят четыре?
Он захихикал невинным булькающим смехом ребенка.
– Это сыворотка правды? – спросил Зиг.
Ему потребовалось большое усилие, чтобы задать этот вопрос. Каждое слово казалось ведром воды, которое нужно было вручную поднять вверх из глубокого колодца.
– Не совсем. Севофлюран расслабляет подсознание. Он помогает внушению. Подожди, скоро твоя жена начнет приходить в себя. Станет лакомиться моим членом, словно это ее обед, а она не завтракала. Она просто будет считать, что так нужно! Не волнуйся. Я не заставлю тебя наблюдать за нами. К тому времени ты будешь мертвым. А теперь отвечай! Где Вик Макквин? Я наблюдаю за ее домом весь день. Там, похоже, никого нет. Она что, уехала на лето? Это была бы досада. Для головы и зада.
Но Зигмунд де Зоет не ответил. Он отвлекся. До него наконец дошло, что он слышал над головой – что производило стук, царапание и удары. Они были не у него в голове. Их производила пластинка – Берлинский оркестр, игравший секстет «Облачного атласа».
Музыка закончилась.
Озеро Уиннипесоки
Конец июня
Когда Вейн пошел в дневной лагерь, Вик начала работать над новой книгой… и «Триумфом».
Ее издатель полагал, что, возможно, пришла пора для праздничной темы «Поискового Движка» – что следовало подумать о рождественских приключениях, которые могли бы стать бестселлером. Сначала от этого предложения понесло прокисшим молоком. Вик рефлекторно поморщилась и испытала отвращение. Но, повертев идею несколько недель в уме, она поняла, каким коммерчески успешным мог оказаться такой проект. Она представила себе, как мило Поисковый Движок будет выглядеть в полосатой, как леденец, шапочке и аналогичном шарфе. До нее никогда не доходило, что роботу, сделанному на основе двигателя обычного мотоцикла «Вулкан», понадобится шарф. Это будет выглядеть правильно. Она была художницей, а не инженером. Реальностью можно было пренебречь.
Она расчистила пространство в заднем углу каретного сарая, установила там мольберт и нарисовала первую страницу. В тот первый день Вик работала только три часа. Взяв синий карандаш, она изобразила озеро с потрескавшимся льдом. Поисковый Движок и его маленький друг Бонни хватались друг за друга на плавающей льдине. Сумасшедший Мобиус Стрипп мчался за ними на своей подводной лодке, изготовленной в виде Кракена. Щупальца были вытянуты к ним. По крайней мере, ей казалось, что она рисует щупальца. Вик, как всегда, работала с включенной музыкой – ее ум был рассеян, голова в процессе размышления клонилась в сторону. Пока она рисовала, ее лицо было гладким, по-детски безмятежным.
Вик творила, пока у нее не устала рука. Остановившись, она вышла в свет дня, потянулась, подняла локти над головой и прислушалась к треску позвоночника. Она направилась на кухню и налила себе стакан ледяного чая – Вик не заботилась о ланче; она почти не ела, когда работала над книгой, – затем вернулась в каретный сарай, чтобы поразмышлять о второй странице. В процессе этого она решила покопаться с «Триумфом».
Вик планировала посвятить мотоциклу примерно час, а затем вернуться к «Поисковому Движку». В действительности она чинила его три часа и забрала Вейна из лагеря на десять минут позже срока.
После этого случая она работала над книгой по утрам, а ремонтировала байк по вечерам. Вик приучилась ставить будильник, чтобы вовремя забирать Вейна. К концу июня она накопила целую стопку эскизных страниц и разобрала «Триумф» вплоть до двигателя и металлической рамы.
Во время работы она пела, хотя редко осознавала это.
– Раз пою я эту песню, то никто здесь не уснет, – пела она, перебирая байк. – Будете вы слушать ее ночи напролет!
А когда она работала над книгой, то пела:
– Папа везет нас в Страну Рождества. Сани Санты ждут там нас. Папа везет нас в Страну Рождества, чтобы день прошел, как час.
Но это была одна и та же песня.
Хаверхилл
1 июля
Первого июля Вик и Вейн взглянули на озеро Уиннипесоки в зеркало заднего вида и вернулись в материнский дом в Массачусетсе. Теперь это был дом Вик. Она все время забывала об этом.
Луи прилетел в Бостон, чтобы провести Четвертое июля вместе с сыном и увидеть огни большого города – прежде он этого никогда не делал. Вик собиралась провести выходные в доме матери – теперь в ее лежбище – и планировала не напиться, разбирая вещи мертвой женщины. Осенью она хотела продать дом и переехать в Колорадо. Однако прежде ей следовало поговорить с Луи. В принципе она могла работать с «Поисковым Движком» где угодно.
Движение на маршруте 1 в Хаверхилл было плохим. Они попали в пробку. А над ними простиралось раскаленное небо с низкими клубящимися облаками. Вик чувствовала, что никто не должен уживаться с таким небом, оставаясь полностью трезвым.
– Ты тревожишься о призраках? – спросил Вейн, пока они сидели в пробке, ожидая движения передних машин.
– А что? Тебе жутко оставаться ночью у бабушки? Если ее дух все еще там, она не захочет вредить тебе. Бабушка любила тебя.
– Нет, – безразличным тоном сказал Вейн. – Просто я знаю, что духам нравилось говорить с тобой.
– Это время прошло, – ответила она.
Поток машин наконец поредел, и Вик удалось выехать на свободную полосу.
– Оно никогда не повторится, мальчик. Твоя мама повредилась умом. Вот почему мне пришлось лечь в госпиталь.
– Они ненастоящие?
– Конечно нет. Мертвые остаются мертвыми. Прошлое – прошлым.
Вейн кивнул.
– Кто это? – спросил он, глядя на крыльцо, когда машина повернула на подъездную дорожку.
Вик подумала, что речь идет о привидениях, и не сразу увидела сидевшую на ступенях женщину. Когда она остановила машину, гостья поднялась на ноги.
Женщина носила застиранные джинсы, расползавшиеся на коленях и бедрах, – причем не по законам моды. В одной руке она держала сигарету с бледной вьющейся струйкой дыма. В другой руке находилась папка. Женщина имела дерганый вид наркоманки. Вик не могла идентифицировать ее. Но она была уверена, что знает гостью. Она не имела понятия, кем та являлась, но каким-то образом чувствовала, что ожидала эту женщину годами.
