Оказавшись на палубе, он вновь увидел скульптора, в нерешительности топтавшегося у борта. В этот момент за спиной Гисандра из-под палубы раздались крики умирающих гребцов. Спартанцы убивали их быстро и методично, одного за другим. Очень быстро эти крики стихли. Наварх хотел быть уверенным, что никто не покинул обреченный корабль живым без его воли.
– Иди, иди, – слегка подтолкнул он побледневшего Агелада, – здесь тебя больше ничто не задерживает. И запомни, кто спас твою жизнь.
А когда спартанская триера отошла на веслах чуть назад, высвободив таран из чрева полуразрушенного корабля аргивцев, Гисандр приказал капитану:
– Выловите из воды их парус и уничтожьте, чтобы никто не смог отыскать следов.
Пока триера маневрировала, приблизившись к плававшему на поверхности обломку мачты с «волчьим» парусом, и несколько матросов крюками втаскивали его на палубу, спартанский наварх наблюдал, как медленно уходит под воду корабль из Аргоса. А когда, наконец, волны сомкнулись над ним, оставив на поверхности лишь несколько деревянных обломков, Гисандр тихо произнес:
– Как будто ничего и не было.
Глава седьмая
У прасии
Легкий ветерок со стороны суши доносил запахи трав и цветов, дополняя идиллическую картину, которая предстала глазам наварха. Огромный зеленый холм, усеянный приземистыми домами со всех сторон, а на вершине несколько величественных зданий с портиками и колоннами. Позади начиналась долина, врезавшаяся в высокий горный хребет. У подножия холма, спускавшегося до самой воды, была отчетливо видна длинная пристань с несколькими пирсами, где пришвартовалось с десяток круглых «зерновозов». Еще одна пристань виднелась левее, в большой полукруглой гавани, мимо которой сейчас проходили развернутым строем спартанские корабли.
Посейдон оказался милостив к ним, даже несмотря на дерзкие высказывания Гисандра. Погода стояла хорошая, солнечная. Весь день ветер дул вдоль берега, благодаря чему флот спартанцев просто летел под парусами и добрался до места назначения на полдня раньше, чем рассчитывал наварх. Но этот день уже клонился к вечеру. И теперь перед Гисандром стояла дилемма – искать укромное место для ночлега кораблей вблизи от вражеского города или атаковать его прямо с ходу. Не раздумывая долго, он принял решение атаковать.
«Судя по тому, что Прасии выглядят сонными и вокруг мирно бродят стада коз, царь почему-то еще не напал на город, – с удивлением раздумывал Гисандр, пока его корабли, один за другим, выходили из-за длинного мыса и выстраивались в линию для атаки. – Ни пожаров, ни следов сражения пока не наблюдаю. Значит, придется начинать дело самому. Уже вечереет. Не прятаться же в окрестностях до рассвета. Гавани здесь есть только у самого города, они удобные, но довольно открытые. Прятаться негде, зато для атаки это хорошо».
– Похоже, нас тут не ждут, но зато и мы видны сейчас как на ладони. Ударим, как и в Кифанте, прямо в центральную гавань. Уверен, сил для захвата города у нас хватит, даже если царь Леонид прибудет позже, – поставил Гисандр задачу капитану корабля и командиру морпехов. – Главное внезапность. После того, как все начнется, нас поддержат ударом с суши. Архелон должен быть уже здесь. Он все поймет сразу, едва увидев наше приближение.
– Сначала захватим арсенал и склады? – уточнил Архон, указывая на приземистые здания невдалеке от пирса, расположенные почти так же, как и в Кифанте.
– Конечно, нужно лишить их запасов продовольствия и оружия, – кивнул наварх, – хотя на долгую осаду я не рассчитываю. А затем уже уничтожить тех, у кого оружие окажется в руках. Надеюсь, таких здесь найдется не слишком много.
С капитанами кораблей он оговорил все маневры заранее, каждый знал, что нужно делать, когда получит приказ атаковать город. Поэтому, не тратя времени на лишние переговоры, едва спартанские триеры обогнули оконечность мыса и на высоком холме показались Прассии, Гисандр приказал с ходу направить свой корабль в сторону пирса. Остальные триеры, выстроившись в протяженную линию, устремились за ним.
В этот момент наварх заметил какое-то движение слева по борту, во второй гавани. Несколько торговых кораблей, отделившись от пирса, направились в открытое море, надеясь проскользнуть незамеченными вдоль берега. Нацеленная на главную гавань эскадра Гисандра набирала ход и скоро оставила бы эти корабли за кормой. Но наварх не мог позволить себе отпустить живым ни одного свидетеля, пока город не окажется в его власти.
– Перехватить и уничтожить! – коротко приказал Гисандр.
Две крайние триеры, получив сигнал, совершили резкий разворот и устремились в погоню, в то время как остальные спартанские корабли продолжили атаку. Теперь ветер дул уже с берега и, опустив паруса, триеры перешли на весла, с каждым взмахом которых Прасии становились все ближе. К тому моменту как половина расстояния до побережья была пройдена, а Гисандр жадно вглядывался сквозь быстро темнеющий воздух в прибрежные силуэты, стараясь заметить там малейшие передвижения неприятеля, две крайние триеры настигли «торговцев». Они догнали их почти у самого выхода из бухты, где уже виднелось спасительное открытое море. И хотя торговцы шли под парусами, небольшие «круглые» корабли, предназначенные для доставки зерна и других товаров, были тихоходными. У них почти не имелось шансов против более массивных, но вытянутых и остроносых триер. Быстроходных кораблей, построенных специально для битвы на море.
Набравшие ход спартанские триеры набросились на торговые суденышки, как акулы на стаю тюленей. Одна из них с ходу протаранила «торговца», рассекая крепким тараном хрупкий корпус на части и подмяв под себя обломки вместе с несколькими членами команды. Не останавливаясь она устремилась в погоню за следующей жертвой, которая находилась буквально на расстоянии трех корпусов от первой. Другому торговому кораблю «повезло» чуть больше. Удар триеры пришелся в корму, отсекая ее словно мечом, но кораблик из Прасий оказался довольно крепким. Он не развалился сразу, а просто стал тонуть, задрав нос. Моряки с него сиганули в воду, пытаясь уплыть от надвигавшейся смерти, но им это не удалось. С борта подошедшей триеры их быстро добили из луков и гастрафетов.
Вторая триера, к удивлению наварха, даже пустила в ход баллисты. Легко расправившись с первой и второй жертвой, спартанцы немного отпустили от себя последний корабль, который почти вышел из гавани в открытое море. Выстрелив этому кораблю вслед, спартанцы угодили в носовую часть, проделав в нем огромную дыру. А затем срубили точным попаданием мачту, обездвижив суденышко. «Торговцы» не имели весел и теперь, потеряв ход, им оставалось только ждать своей судьбы. Гисандр знал, что на этой триере находился бывший пиратский экипаж, которому не было равных в морском сражении. Развязка должна была наступить просто молниеносно. Но капитан триеры, к удивлению наварха, решил поглумиться над своей обездвиженной жертвой, раздавив «торговца» не сразу.
Спартанская триера неожиданно сбавила ход. И теперь медленно, но неотвратимо приближалась к обреченному кораблю. Хищная триера не торопясь описала рядом со своей обездвиженной жертвой полный круг, словно в каком-то ритуальном танце. Моряки на торговом судне еще могли бы попытаться вернуться к спасительному берегу вплавь, но все вдруг оцепенели, словно посмотрели в глаза медузы Горгоны. Они молча ждали свою смерть, которая неотвратимо приближалась к ним на веслах спартанской триеры. Наконец, насладившись страхом своей жертвы, капитан триеры направил на нее таран и расколол утлый кораблик, как гнилой орех. А тех, кто умудрился выжить после тарана, тут же добили лучники.
