В ту же секунду он хлестким движением метнул копье в сторону лодки.
За спиной наварха раздался сдавленный женский крик. Гисандр с ужасом обернулся, ожидая увидеть мертвую Горго. Но с облегчением узрел, как пронзенная копьем служанка, которая забиралась в это мгновение в лодку, покачнувшись, рухнула в мутную жижу у берега. Ее жизнь только что спасла царицу. А сама Горго стояла сейчас во весь рост в лодке, едва отчалившей от берега, и буравила полным ненависти взглядом Мназона. Из-за борта выглядывал перепуганный Плистарх.
– Жаль, промахнулся, – раздосадованно произнес Мназон, вынимая меч, – ну, ничего. Ручей длинный. Сейчас я убью тебя и затем догоню ее. Никуда не денется.
Оставшиеся воины дрались в нескольких шагах, но Гисандра ослепила ярость. Он больше не следил за тем, что происходит вокруг. Не видел, на каком расстоянии находились остальные преследователи. Все, что он хотел сейчас, – это убить предателя, посягнувшего на жизнь царицы.
Их клинки скрестились, вышибая искры. Но проведя в атаке несколько яростных и мощных ударов, наварх едва увернулся от ответных, чуть не лишивших его жизни. Клинок Мназона полоснул его по обоим бокам, срубил левый наплечник и едва не рассек горло. Гисандр быстро понял, что перед ним очень серьезный противник, и привычное хладнокровие стало брать верх. Обменявшись еще парой ударов, он заметил, что Мназон гораздо чаще рубит сверху, чем наносит нижние удары или колет. Чтобы проверить свои наблюдения, ему пришлось отразить ещё три удара и отступить к берегу, где он начал чувствовать под собой мягкую глину.
Как далеко от берега находится лодка с Горго, он посмотреть не мог, Мназон не давал ему ни единого шанса расслабиться. Каждое лишнее движение грозило стать последним. И все же наварх был не самым плохим воином в Спарте. Выждав момент, он резким выпадом вспорол доспехи на левой руке проводника, поранив кисть, и продолжением удара рассек тому щеку.
Кровь заструилась по лицу Мназона, который в свою очередь пришел в ярость. Неожиданным обманным движением он ушел в сторону, избежав свистящего клинка Гисандра, и резким ударом под коленку сбил того с ног. Наварх потерял равновесие, поскользнулся, сделал пару шагов назад и упал спиной в грязь, выронив щит. Но самым неожиданным оказалось, что при этом нелепом падении Гисандр выпустил из руки меч, отлетевший в сторону. Оставшись абсолютно безоружным, наварх лихорадочно пытался встать, но жидкая глина не давала ему этого сделать. И он лишь отползал все ближе к воде.
Мназон шагнул вслед за ним. Отбросив свой щит и схватив меч двумя руками, предатель рода Агиадов вознамерился вогнать его в грудь Гисандру по самую рукоять. Мназон уже занес клинок над головой, а Гисандр приготовился ко встрече с богами, как вдруг раздался свист летящего копья. Затем послышался треск разрываемых на груди доспехов, и Мназон рухнул навзничь. Из груди предателя торчало его же собственное копье.
Ошеломленный наварх повернул голову набок и с удивлением увидел в десяти шагах от себя по колено в воде разъяренную царицу Горго.
– Я поклялась, что отомщу, – проговорила она, тряхнув волосами.
Гисандр некоторое время смотрел на нее не отрываясь. Он еще не спас жизнь царицы, но она уже спасла его жизнь. И вдруг он увидел, как Горго направилась к нему, с трудом вытаскивая ноги из глины. «Еще не хватало, чтобы она помогла мне подняться, – с ужасом подумал наварх, вскакивая, – такого позора я не переживу».
Он схватил свой меч, весь измазанный глиной, как и он сам. Но едва хотел поднять щит, как увидел гоплитов Леотихида буквально в тридцати шагах. Они перекрыли все подходы к лодкам, еще немного, и будут на берегу. Наварх увидел, как почти одновременно двое его бойцов, еще остававшихся в живых, сразили своих врагов. Из того отряда Леотихида, что привел с собой Мназон, на берегу больше никого не осталось.
– Назад! – закричал он им изо всех сил. – Царица спасена! Уходим!
И хотя это была лишь полуправда, гоплиты услышали его крик, а потом увидели Горго и предпочли послушаться приказа своего командира. Увидев, что его люди рванулись ко второй, почти очищенной от тростника лодке, сам наварх бросился навстречу царице, которая оказалась уже в двух шагах от него.
– Быстро в лодку! – крикнул он ей, не тратя время на объяснения.
А когда Горго попыталась возмутиться, просто подхватил ее на руки, дотащил до лодки и бросил на дно, всю измазанную глиной. Рядом с испуганным сыном.
– Гребите! – крикнул он двум гоплитам, уже сидевшим на веслах. А затем сам подтянулся и перевалился через борт, плюхнувшись, как измазанный глиной мешок, рядом с царицей. Вернее, он так хотел. Но места в лодке было очень мало, и в итоге он упал спиной прямо на Горго. Поняв, что случилось, Гисандр неловко развернулся и попытался подняться, упершись ладонью во что-то мягкое. Когда он понял, что держит в ладони грудь царицы, то едва не выпрыгнул обратно за борт. Горго при этом ничего не сказала, не закричала, не отругала его, не обещала казнить за дерзость. Казалось, она сама была в изумлении, и лишь посмотрела на него странным взглядом. Этот взгляд даже сейчас, в пылу погони, из-за красивых глаз волоокой царицы показался наварху томным.
Тогда, кое-как отодвинувшись от нее, он пробормотал сам:
– Потом ты можешь казнить меня, царица, за мою дерзость, но сейчас позволь мне спасти твою жизнь.
– Делай, что должен, – сказала Горго, перемещаясь ближе к сыну, чтобы закрыть его своим телом в случае атаки, – остальное сейчас забудь.
Взяв себя в руки, смущенный наварх – давно с ним такого не было – быстро осмотрелся. Двое гоплитов гребли изо всех сил. Перегруженная людьми лодка уже отошла от места стоянки, но двигалась слишком медленно, и опасность оставалась. Гастрафетчики тоже могли грести, однако наварх все же сделал им знак еще какое-то время быть настороже. До тех пор, пока они не выйдут в широкую реку, Этокл и Бриант могли пустить в ход свое дальнобойное оружие. Ведь разъяренные преследователи, от которых ускользала добыча, могли догнать их по берегу и забросать копьями.
Кроме того, ручей был глубоким лишь на середине, а там, где рос тростник, гоплиты Леотихида вполне могли по колено в глине выбраться почти на середину и также пустить в ход свои копья. Впрочем, на середине и течение было быстрее, поэтому лодка с царицей чуть ускорилась. Другая, с двумя гоплитами, которые успели столкнуть ее в воду, тоже вышла на середину ручья и уже почти догнала их. По сравнению с лодкой царицы их лодка была почти пустой.
«Надо бы пересадить туда одного или двух бойцов, – подумал про себя Гисандр, – обе быстрее пойдут. Только когда?»
В этот момент крики преследователей послышались у самого берега, и все предположения Гисандра начали сбываться буквально на глазах. Сначала разъяренные гоплиты, увидев, что лодки с беглецами все же успели отплыть, с ходу бросились в ручей. Но, увязнув по колено в глиняной жиже, попытались забросать их копьями.
Несколько штук угодило во вторую лодку, которая представляла собой лучшую мишень, чем лодка царицы, почти скрывшаяся за изгибом ручья. Один из воинов Гисандра успел прикрыться щитом, что лежал перед ним, и копье со звоном отскочило в воду. А второй не успел. Летящее копье пробило ему грудь. Схватившись за древко обеими руками, гоплит завалился на бок и рухнул в воду, едва не перевернув лодку. Его товарищу ничего не оставалось, как отбросить свой щит и грести дальше, вновь схватившись за весла. Пока он выгребал, еще трое преследователей оказались почти на середине ручья и метнули свои копья. Но на этот раз все трое из последних сил попытались поразить лодку царицы Горго.
