Любопытен также контакт России с Женевской республикой, связанный с именем знаменитого сподвижника Петра I Франца Лефорта. Женевский гражданин Лефорт поступил на русскую службу в 1675 году в чине капитана. В 1681-м он, «получа известие о смерти родителя своего в Цесарии, испросил дозволение отлучиться, для получения после него пожитков, на полгода». Возвратясь в Москву 23 октября 1682 года, Лефорт подал свидетельство города Женевы «о происхождении своем от благородного и патрического поколения», при этом просил, чтобы «его имя ведомо было в Иноземском, а не в Посольском приказе», то есть пожелал числиться не иностранцем, а военным специалистом на русской службе.
В то время брат Лефорта являлся членом Совета Женевской республики. В феврале 1687 года Женева обратилась с письмом к князю В. В. Голицыну «о произведении чином онаго Франциска Лефорта и о содержании его в любви и милости». 8 марта Голицын в ответном письме известил швейцарцев, что Лефорт «пожалован от государей полковником пехотного строю».
В целом эпизодические контакты России со странами Европы, с которыми она не имела устойчивых дипломатических отношений, нельзя считать сколько-нибудь важными. Тем не менее они интересны как показатель желания правительства Софьи «знаться со всей Европой».
Уступка «врагам неведомым»
В середине XVII века началось активное освоение Приамурья русскими землепроходцами. В 1643–1646 годах якутские служилые и «гулящие» люди под предводительством якутского письменного головы Василия Даниловича Пояркова впервые проникли в бассейн Амура и достигли его устья. Это событие совпало по времени с важным поворотом в истории Китая — будущего соперника России в борьбе за обладание землями по левому берегу Амура. В 1644 году в Поднебесной империи вспыхнуло мощное крестьянское восстание, для подавления которого были призваны войска соседнего государства Маньчжу. Маньчжурская армия без боя заняла Пекин. Китайским императором был провозглашен маньчжурский принц Айсиньгёро Фулинь (Шуньчжи) — основатель династии Цин, правившей Китаем до 1912 года.
Тем временем освоение Приамурья русскими казаками и «охочими» людьми продолжалось. В 1649–1653 годах известный землепроходец, промышленный человек Ерофей Павлович Хабаров с отрядами хорошо вооруженных добровольцев вновь совершил походы к Амуру и привел местное население — дауров и дючеров — в российское подданство. В 1651 году на левом берегу Амура была возведена крепость Албазин, которой впоследствии суждено было стать камнем преткновения в русско-китайских отношениях периода правления царевны Софьи. Успешно осваивались другие земли амурского левобережья, прежде всего бассейна реки Зеи. Здесь были поставлены четыре острога, а также Зейское зимовье, население которого занималось земледелием, скотоводством, различными промыслами, разработкой полезных ископаемых и торговлей с местными племенами.
Двадцать четвертого марта 1652 года произошло первое вооруженное столкновение русских с маньчжурами. Двухтысячное маньчжурское войско, напавшее на казачьи отряды численностью всего несколько сотен человек, было полностью разгромлено. Маньчжуры взяли временный реванш 30 июня 1658 года, когда их флотилия на Амуре нанесла поражение кораблям преемника Хабарова Онуфрия Степанова. Вслед за тем цинские войска разорили Албазин, однако тут же ушли. В 1665 году русские восстановили Албазинский острог, ставший форпостом освоения края, после чего почти 18 лет в регионе царило спокойствие.
Второй император цинской династии Сюанье (Канси), вступивший на престол в 1662 году, сумел к началу восьмидесятых годов преодолеть сопротивление китайского народа маньчжурскому завоеванию. После этого целью цинской экспансии стали Приамурье и Забайкалье. В ходе подготовки к войне с Россией за Приамурье правительство Канси сфабриковало целую серию якобы исторических документов, «доказывающих», что приамурские земли, которыми Русское государство владело уже более сорока лет, «в действительности принадлежат Китаю» и захвачены русскими первопроходцами «воровским образом». Это была сознательная дипломатическая диверсия, призванная оправдать агрессивные намерения.
В 1681 году на Амур были отправлены маньчжурские воеводы Лантань и Пончон — под видом охоты на оленей в Даурии и Маньчжурии, а на самом деле «для осмотра и запоминания русских мест». В июне и августе боярский сын Юрий Лаба, представитель нерчинского воеводы Федора Воейкова, провел с маньчжурскими военачальниками и чиновниками переговоры по поводу русской крепости на реке Зее, которую император требовал снести, в противном случае угрожая войной. Лаба решительно заявил:
— Зейский острог построен по указу великого государя навечно и разорен не будет. Земля по Зее-реке до нашего приходу ничья была и никогда богдыхану не принадлежала. Мы здесь первыми поселились, и земля здешняя теперь русским государям подвластна.
Маньчжурский чиновник в свою очередь объявил ультимативное требование словами императора Канси:
— На Зее искони земля моя, а на той земле поставлены ваши избы, и в этом ваша неправда. Вы своих людей оттуда сведите. А если не сведете, то на пограничной земле драка будет, а после драки я моею большою силою ваших людей с позором сгоню. И в эту пору на нас не жалуйтесь.
С этим тревожным сообщением Лаба в начале октября 1681 года вернулся в Нерчинск. Пока велись переговоры, к Албазину подошло маньчжурское войско в тысячу человек, крепость была осмотрена со всех сторон, однако напасть на нее так и не решились.
Следующим летом по приказу Канси с устья реки Сунгари и новую маньчжурскую крепость Айгун были передислоцированы десятитысячное войско и флот под командованием Лантаня. Они не пропускали казаков вниз по Амуру, нападали на небольшие казачьи отряды и брали русских в плен. Одновременно частью айгунских войск были атакованы небольшие отряды албазинских казаков, которые были частично перебиты и взяты в плен. Затем маньчжуры разорили маленькие русские остроги по Зее, Бурее, Хамуну и Селимбе. Укрепившись на левом берегу Амура, они сосредоточили силы возле Албазина, являвшегося ключом ко всему русскому Приамурью.
Тревожные вести с Дальнего Востока вызвали ответные меры правительства Софьи Алексеевны. В конце 1682 года было принято важное решение об образовании нового Албазинского уезда, то есть административном оформлении и юридическом закреплении приамурских земель за Россией. Историк В. А. Александров отметил большое значение этого постановления правительницы для укрепления позиций России на левом берегу Амура: «Выделение Албазина из состава Нерчинского уезда и образование отдельного Албазинского уезда, охватывавшего территорию собственно Приамурья, было демонстративно политическим актом, которым правительство подчеркивало незыблемость присутствия на Амуре русской администрации, по своим правам ничем не уступавшей воеводам других сибирских уездов».
Воеводой в Албазин был назначен сын бывшего нерчинского воеводы Алексей Толбузин, пользовавшийся большим авторитетом среди даурского казачества и прочего русского населения Приамурья. Он немедленно сообщил в Москву об опасном положении Албазина, в котором насчитывалось не более 450 защитников и имелись скудные боеприпасы: 16 пудов пороха и десять пудов свинца, тогда как маньчжуры сосредоточили на Амуре войска общей численностью до 15 тысяч человек.
