«С. заходил дважды на этой неделе, и я не уверена, как это понимать.
Он говорит, что хочет увидеться с Р., но потом вечно находит предлог, чтобы взять меня на прогулку в двуколке, принять в игру или даже просто посидеть в гостиной. Люди привыкли думать, что мы с Р. родственницы, так как наши лица очень похожи. Возможно, С. просто пытается изучить наши различия, чтобы не оказаться в будущем в неловком положении. Во время своего последнего визита он зашел так далеко, что заявил, что, когда мы с Р. сидим рядом, нас почти можно принять за близнецов.
Я полагаю, что, поскольку Р. старше, считается, что знаки внимания должны оказываться в первую очередь ей, но я боюсь, что C. вселяет в нее ложные надежды. Мне страшно не за ее разбитое сердце. И за последствия, с которыми придется жить другим, если она будет разочарована.
Она очень ясно дала мне понять, что положила на него глаз, и хотя я не стала говорить, что она угрожала мне, если между ними что-то не получится, я боюсь, что она найдет способ отомстить мне за это».
Джек оторвал глаза от дневника.
– Звучит немного зловеще. – Он побарабанил пальцами по страницам. – Возможно, они сестры, и это не что иное, как соперничество. Такое бывает.
– У меня не возникло такого ощущения от чтения дневника. И они определенно не Приоло, потому что на генеалогическом древе за последние восемь поколений не было никаких сестер.
Я покачала головой:
– Гадание никуда нас не приведет. Ивонна отксерокопировала страницы из семейной истории. Я хочу создать мини-таблицу и записать все имена, какие мне попадались, в алфавитном порядке. Таким образом, у нас будет упорядоченный список членов семьи, а также всех женщин, чьи имена начинались с букв «M» и «Р».
– Что смешного? – спросила я, заметив, что Джек с трудом сдерживает улыбку.
– Ничего. Просто в твоем занудстве есть своя прелесть.
Я ощетинилась:
– Это твой взгляд на вещи. Но я отличный организатор, и я уверена, что если ты, работая над своей книгой, будешь следовать моим методам, то наверняка найдешь их полезными.
Его лицо на мгновение потемнело. Я поспешила сменить тему:
– В дневнике есть кое-что еще, что тебе следует знать. – Я сглотнула, не зная, выложить ли ему все сразу или лучше порциями. – Моя мать – ты наверняка заметил, что она всегда носит перчатки.
Джек кивнул.
– Моя мать объяснила мне, почему. Ее способности медиума в первую очередь проявляются при обращении с предметами, будь то по ее собственной воле или нет.
Я невольно улыбнулась:
– Спасибо. В твоих устах это звучит научно. Мой отец когда-то называл это швырянием вещей, если ей что-то не нравится на ощупь, и женской истерией и многими другим именами.
– Не будь чересчур строга с ним, Мелли. Он военный. Для него видеть мир иначе, нежели черно-белым, порой означает разницу между жизнью и смертью. Это въелось в его плоть и кровь. Чтобы он изменил свое мнение, требуется нечто из ряда вон выходящее. Видеть, как вы с матерью беседуете с воздухом, вряд ли этому поможет.
Я наклонилась к нему:
– Тогда почему ты все это принимаешь? Ты ведь тоже военный.
Впервые с момента моего прихода к нему он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, и я позволила себе слегка расслабиться.
– Значит, ты снова меня гуглила?
– А вот и нет. Это было на суперобложке последней твоей книги.
– Точно. – Он на миг нахмурился. – Наверно, это потому, что я не был кадровым военным, как твой отец. Или из-за всего, чему я стал свидетелем в твоем доме. Вещи летают по воздуху, двери запирают сами себя. Телефонные звонки приходят из ниоткуда. Мы, писатели, называем это отказом от неверия. Я просто решил принять это как данность, чтобы не подвергать сомнению собственное здравомыслие.
– Прекрасно. Хорошо, придержи эту мысль, потому что у меня для тебя есть нечто новенькое. Моя мать вчера взяла в руки этот дневник. Я не была уверена, стоит ли ей это делать, но она настояла. Прикосновение к некоторым вещам причиняет ей физическую боль, и я не хотела, чтобы она подвергала себя риску, но в конечном итоге я даже рада, что она это сделала.
Джек придвинулся ко мне ближе. Наши колени соприкоснулись, однако он, к моему удивлению, тотчас убрал ногу.
– Почему? Что случилось?
– Она вошла в своего рода транс. Похоже, она пыталась что-то сказать, но произнесла только одно слово. – Я пристально посмотрела на него, пытаясь предугадать его реакцию. – Ребекка, – нарочито медленно и четко произнесла я.
Джек ответил не сразу. Пару мгновений его лицо оставалось каменным. Затем:
– Ребекка? Ребекка Эджертон? Она уверена?
Я кивнула:
– Она понятия не имеет, почему. Иногда дух использует предмет как портал общения с кем-то, кто чувствителен… как моя мать. Речь вовсе не обязательно о дневнике, а о проецируемом образе. Это то, что автор дневника пыталась сообщить моей матери.
Джек потер ладонью заросшую щетиной щеку.
– Ты спрашивала об этом Ребекку?
– Нет. Она пока даже не знает о дневнике.
Джек удивленно выгнул бровь:
– Софи не стала сообщать Ребекке, когда она его обнаружила, а с тех пор не возникало повода.
Я отвернулась. Не хотела говорить ему, что истинная причина заключалась в ином: ни я, ни Софи не доверяем Ребекке.
– Но ты ей скажешь, верно?
– Думаю, мне придется. Она хотела присутствовать при разрушении стены, поэтому она будет там, и тогда я скажу ей. Вдруг она даже сможет что-то добавить?
Он встал и предложил мне руку, помогая подняться с дивана. Немного поколебавшись, я ее взяла. Правда, я ожидала, что он подержит ее дольше или притянет меня ближе, но он быстро отпустил мою руку.
– Иди сюда, – сказал он, ведя меня к перегородке, за которой располагался его рабочий кабинет.
Массивный письменный стол из красного дерева был завален бумагами и пустыми банками кока-колы, а компьютер буквально погребен под грудами мусора. Диван стал неузнаваем в своей новой ипостаси корзины для грязного белья.
– Мне нравится, во что ты превратил свою квартиру, – сказала я.
– Спасибо, – ответил он с натянутой усмешкой. Как и в случае с журнальным столиком, он смахнул все с дивана на пол. – Присаживайся.
Затем подошел к столу и начал перебирать бумаги.
– Вопреки распространенному мнению, я иногда работаю. И пока я корпел над окончательной версией романа о бриллиантах Конфедерации – который, кстати, я предварительно назвал «Дом на Трэдд-стрит» – и ожидал, когда мой редактор перезвонит мне, я прочел кое-что из материалов, которые дала мне Ивонна.
– Ивонна сказала мне, что ты приходил к ней на пару с Ребеккой. Я же могла поклясться, что Ребекка сказала мне, что ее встреча с Ивонной состоится не ранее следующей недели.
