Прикрыв ладонью лицо, чтобы Ивонна не заметила, я прищурилась, чтобы прочесть мелкий шрифт. Тот напоминал список сданного в прачечную белья: кольцо с рубином изумрудной огранки в окружении двенадцати бриллиантов, в золотой оправе; шпилька для волос с тремя крупными бриллиантами в платиновой оправе; серьги-подвески с сапфирами и бриллиантами, в гарнитуре с колье из сапфиров и бриллиантов, состоящего из…
Я откинулась на спинку стула. Глаза болели от того, что я была вынуждена щуриться, голова шла кругом. Серьги-подвески с сапфирами и бриллиантами, в гарнитуре с колье из сапфиров и бриллиантов.
– Готова спорить на что угодно, что ювелирные изделия не были найдены на дне морском, – тихо сказала я.
Пискнул мой телефон. Я посмотрела на экран – вдруг кто-то оставил мне сообщение на голосовую почту, – после чего повернулась к Ивонне и порывисто ее обняла.
– Вы стоите столько золота, сколько вы весите, миссис Крейг, и я уже придумываю способы, как отблагодарить вас за это в течение следующего десятилетия.
Она удивленно посмотрела на меня. Я встала.
– Мне пора. Я позвоню вам сегодня во второй половине дня и все расскажу. – Улыбнувшись и помахав ей на прощание, я почти выбежала из читального зала. И едва не упала на лестнице – подвернула ногу, торопясь вниз, чтобы прослушать голосовое сообщение.
Нажав кнопку на телефоне, я приложила его к уху. Лишь когда у меня перед глазами заплясали черные точки, до меня дошло, что я перестала дышать. Я набрала полную грудь воздуха и стала слушать.
– Привет, Мелани, дорогая, это миссис Макгоуэн. Похоже, я нашла то, что вы искали. У Алисы Крэндалл, которая, как вы знаете, была близняшкой погибшей в кораблекрушении Норы и которая в подростковом возрасте переехала в Мимоза-Холл, было двое детей – сын и дочь по имени Эллисон. Последняя вышла замуж за Джона Эджертона. Потомки Эллисон и Джона живут недалеко от Саммервилля, хотя я их никогда не встречала. Мне интересно, Мелани, эта семья состоит в родстве с вашей знакомой, Ребеккой? Я предположила, что именно поэтому вы хотели это узнать, хотя мне и удивительно, что она умолчала об этом, когда была здесь и видела фамильное древо. Если вам нужна дополнительная информация, можете мне позвонить. Жду не дождусь, когда снова увижу вас вместе с Джеком. До свиданья.
Я застыла посередине тротуара. Прохожие натыкались на меня, но я не могла даже сдвинуться с места. Ребекка – родственница Крэндаллов из Мимоза-Холла и девушки на портрете по имени Алиса! Однако предпочла держать эту информацию при себе. Я поклялась, что непременно выясню, почему.
Идя к моей машине, я вновь набрала ее номер и, как и следовало ожидать, вновь нарвалась на автоответчик. После чего тотчас же – чтобы не передумать – начала набирать номер Джека, однако еще до первого гудка дала отбой, не будучи уверена, в какой стадии наши отношения – или что это были отношения – находились после вчерашнего вечера, когда он поцеловал меня под дождем. В мои планы не входило упоминать об этом, в смехотворной надежде на то, что он наверняка уже все забыл. И все же, несмотря ни на что, он был первый, с кем мне хотелось обсудить мое открытие, а поскольку я была недалеко от его квартиры, то решила заехать. Кроме того, я сомневалась, что он ответит на мой звонок, а вот опыт, причем удачный – появиться на пороге его квартиры, – у меня имелся.
Припарковав машину в соседнем гараже, я была приятно удивлена, что дверь в его подъезд открыта – у тротуара перед домом рабочие разгружали огромный фургон по доставке мебели. Улыбнувшись, как будто я тоже здесь живу, я прошла мимо них к лифту и уверенно нажала кнопку верхнего этажа. Я слегка расслабилась, лишь когда двери лифта распахнулись на этаже Джека. А когда вышла, то даже на всякий случай дождалась, когда они снова закроются за мной.
Увы, стоило мне подойти к двери Джека, как моей улыбки как не бывало. Дверь была закрыта неплотно, как будто он вошел, неся в обеих руках пакеты с покупками, и потому был вынужден закрыть ее ногой, и даже не заметил, что замок так и не щелкнул.
Я постучала и стала ждать. Ничего не услышав, я постучала снова и окликнула его по имени. Выждав еще минуту, я распахнула дверь чуть шире и позвала его уже громче. Я уже была готова уйти, когда увидела, что дверь в спальню закрыта, и подумала, что если он спит или принимает душ, то, возможно, не станет возражать, если я сяду и подожду его.
Оставив дверь приоткрытой – лишь с той целью, чтобы он, выйдя ко мне, понял, каким образом я попала к нему в квартиру, – я прошла в зону гостиной, стараясь при этом не выносить критических суждений по поводу царившего здесь беспорядка и ничего не убирать. Мой взгляд остановился на стеклянном обеденном столе. Железные подсвечники и центральная ваза с него были убраны – вернее, изгнаны в угол гостиной, – зато теперь на столе высились стопки книг и были разложены, причем явно в некоем порядке, фотографии. Решив, что, раз они лежат на столе, значит, я имею полное право взглянуть на них, я подошла ближе.
Обойдя стол, чтобы лучше рассмотреть снимки, я несколько секунд растерянно смотрела на них, прежде чем до меня дошло, что это такое. Судя по всему, это были те самые фотографии могилы моей бабушки, которые Джек сделал в тот день, когда мы втроем – он, Ребекка и я – ездили на кладбище Святого Филиппа. Увеличив каждое фото, он потом обрезал его так, чтобы каждое слово было выделено в свою собственную прямоугольную картинку. Я пристально всмотрелась в них, пытаясь разглядеть что-то новое или значимое, но так и не смогла.
Затем я посмотрела на последний ряд снимков. На сей раз это были не снимки надгробия, а витражного окна с внешней его стороны, причем сделанные как раз в тот момент, когда солнце высвечивало потайную картинку. Части этой картинки также были изображены на отдельных фотоснимках.
Я узнала те ее части, на которых был резной нос корабля, дом и дуб. Но Джек также сфотографировал странную виньетку, которая шла по периметру всего окна. По отдельности сфотографировав ее разные части, он затем выложил фрагменты в том порядке, в каком они были расположены на окне. Внимательно посмотрев на картинки, я заметила, что некоторые из, казалось бы, разрозненных штрихов были толще и больше других. Интересно, заметил ли это Джек, а если заметил, то что, по его мнению, это значило?
Затем я прошла к другому концу обеденного стола, где стопкой были сложены книги, причем некоторые из них были положены друг на дружку раскрытыми. Я посмотрела на заголовки, вздрогнув, поняла, что все они, так или иначе, связаны с кораблями, кораблекрушениями и морской историей южной части Соединенных Штатов. Взяв из стопки верхнюю книгу, я пробежала глазами открытую страницу. В самом низу желтым маркером были отмечены три абзаца. Поднеся книгу к самому носу и прищурившись, чтобы ее рассмотреть, я трижды перечитала выделенные абзацы – просто затем, чтобы убедиться, что я все правильно поняла.
Весь абзац касался таинственного исчезновения в хорошую погоду британской шхуны, шедшей в 1785 году из Чарльстона в Бостон. В последний раз ее видели пятнадцатого июля у острова Джонс. Больше никаких известий ни о судьбе пассажиров, ни о судьбе экипажа не поступало.
