И ведь что самое неприятное? То, что в шкуру маньяка залезть еще умудриться надо. Будь то классическое преступление, убийство ради наживы, кража со взломом или разборки бандитские, действия преступников в этих случаях предсказуемы. Всегда можно догадаться, каков будет их следующий шаг, где скрываться станут, куда награбленное понесут, куда труп спрячут, если таковой имеется. Но с маньяками все не так. Кто их разберет, что в следующую минуту в их больной мозг влезет, куда порченые извилины повернут. Психологи и психиатры веками пытаются это сделать, понять, как устроен мозг психически неадекватного человека, и все никак. Куда уж обычному оперу с ними тягаться.
«Стоп, Гуров! Вот звено, которое ты день за днем пропускаешь, – вдруг подумал Лев. – У тебя на руках дело о маньяке, о серийном убийце-психопате, а ты так ни разу к штатному психологу за консультацией и не обратился, хотя сколько раз уже собирался. И сам Чесучев не заглядывает. Весь отдел у Жаворонкова отметился, а Чесучев ни ногой. Случайно? Вряд ли. Выжидает, хочет, чтобы к нему на поклон опера-«важняки» пришли».
Между Чесучевым и Гуровым неприязнь с давних пор зародилась. Еще когда психолог первое свое дело в управлении получил. Так вышло, что расследование вел полковник Гуров. Тогда-то они и сцепились. Чесучев все важничал, поучал Гурова, а тот терпеть не мог самодовольных кретинов, которые лезут тогда, когда в их помощи не нуждаются.
К советам психолога Лев тогда не прислушался и дело раскрыл в кратчайшие сроки, и убийцу на скамью подсудимых отправил. Которым, кстати, совсем другой субъект оказался. Вовсе не тот, на которого Чесучев внимание обратить советовал. Короче, посадил он Чесучева в лужу. Тот в кабинет к Орлову с жалобой пришел, а Гуров следом – с рапортом о задержании. Неловко вышло, когда генерал вместо нагоняя благодарность Гурову вынес, да еще и при Чесучеве. С тех пор психолог и пытается доказать полковнику, что, несмотря на первый провал, специалист он классный, профессионал отменный и вообще золотой работник.
Ну а Гуров старается психолога стороной обходить. Если уж приспичит посоветоваться с «мозгоправом», старается на стороне человека найти, чтобы к Чесучеву лишний раз не обращаться. Но на этот раз без его помощи не обойтись. Давний друг Гурова, высококлассный специалист в области гнилых мозгов, пять дней назад на отдых в Крым укатил. Нервишки подлечить, как он выразился. Живет там в какой-то дыре, где ни сотовой связи, ни интернета. С ним никак не связаться.
Был еще один вариант, специалист из города Клин, да, как назло, он в больницу попал, язва открылась. Операцию сделали, от наркоза еле отошел, сейчас в реанимации. Родные беспокоить запрещают, боятся, что не выкарабкается. Лев и сам к нему обращаться не стал бы, пока он в таком состоянии. Но помозговать насчет личности Деятеля со спецом все же надо. И дело это лучше не откладывать, и так дооткладывался до самого края. Визит к Чесучеву Гуров запланировал на восемь утра. Приедет на Петровку, найдет психолога, отмучается от неприятной встречи и будет спокойно работать дальше.
Чесучев как ждал полковника. Еще и восьми не было, а он уже в кабинете сидел, бумажки с умным видом перебирал. Гуров вошел в кабинет, поздоровался. Чесучев на секунду поднял глаза, сухо кивнул и снова в бумажки уткнулся, будто времени на полковника нет, так занят.
– Сергей Геннадьевич, не сочтите за труд, – сам того не желая, высокопарно заговорил Лев. – У меня на руках серия, хотелось бы услышать ваше мнение относительно личности преступника.
Чесучев снова глаза поднял, воткнулся взглядом в переносицу Гурова и не мигая минут пять смотрел. «Чего он молчит, продолжения ждет, что ли? – Лев едва сдерживался, чтобы не нахамить в самом начале встречи. – Уже или отшил бы, или делом занялся». А Чесучев не торопился. Насмотревшись на полковника вдосталь, медленно поднялся, вышел из-за стола и молча встал напротив Гурова.
– Если времени нет, не страшно. В Кащенко помощи попрошу, – не выдержал Лев. – Не буду мешать, – и развернулся, собираясь уходить.
И тут Чесучев заговорил. Так, словно прерванный разговор продолжил, будто не он стоял битый час и молчал.
– Деятеля вашего распознать довольно легко, – проговорил он. – Личность довольно одиозная. Скорее всего, с социумом проблемы с самого детства. Женщины вниманием не баловали. Когда сверстники своих первых девок в подъездах щупали, он только мечтал о том времени, когда любая красотка к его ногам падать будет. Мечтал отчаянно, самозабвенно. Но если у других мечты так и остаются мечтами, ваш Деятель характер недюжинный проявил. Своего добился быстро, вот победа голову и вскружила. А сейчас дивиденды стрижет, поэтому и жертв так много.
– Это вы по каким признакам определили? – удивился Гуров, ему и в голову не могло прийти, что ответ на его вопрос у психолога давным-давно готов.
– Изучил материалы, – просто ответил Чесучев, и на какой-то миг его высокомерие улетучилось. – Шесть москвичек плюс девушка из Владивостока. Диапазон в три года, все девушки в положении, что дает пищу для размышлений.
– И насчет наживки в курсе? – спросил Гуров.
– Не без этого. – Самодовольство снова вернулось к Чесучеву. – Вы вот никак не решитесь меня в работу взять, а напрасно. Дня три сэкономили бы точно. И к Елохову ехать не пришлось бы.
– Уже раззвонили?
– Петровка – большая деревня, – философски произнес психолог. – Так что, товарищ полковник, будем работать вместе?
– Будем, – коротко ответил Лев.
– Надеюсь, плодотворно. – Чесучев потер руки и тут же предложил: – Первым делом я бы начал с гостей на страничке Веры. Вчера кое-что интересное там вычленил, хотелось бы проверить предположение.
– Что именно? – уточнил Гуров, но Чесучев лишь загадочно улыбнулся. Взял со стола очечник, потушил настольную лампу и вышел из кабинета первым.
У Жаворонкова он чувствовал себя как дома. Жестом выпроводил капитана из-за экрана монитора, уселся на его место и начал деловито щелкать мышью. Когда нашел то, что искал, так же жестом подозвал Гурова.
– Вот что вы пропустили, – сказал он, открывая одну из переписок Веры Аскеровой. – Любопытный кадрец, доложу я вам.
Гуров начал читать выделенные строчки, но ничего подозрительного или опасного в них не увидел. Обычный треп сентиментального мужичка. Про любовь, про верность, про преданность до самопожертвования. Чаще всего речь шла о моногамных представителях фауны: про лебедей, про мышей-полевок, горлиц и неких моногамных рыб со смешным названием «французский щетинозуб», которые, по мнению зоологов, заводят себе пару и остаются с партнером до самой смерти. Красной строкой через все послания: вот с кого людям неплохо бы было брать пример.
– Закономерность прослеживаете? – дождавшись, пока Гуров изучит все послания, поинтересовался Чесучев.
– Мужик как мужик, – ответил Лев. – Взгляды немного несовременные, но настораживать не настораживают.
– Э, нет, в плане расследования как раз очень интересный типчик. Взять хотя бы имя – Демьян. Чувствуете, как звучит?
