Сыма Вэй! Какая радостная встреча! Ты что же кривишься, неужели не рад? Помнишь, что должен нам пять связок монет? А? Ты совершенно прав, старик, не пять... Уж шесть! И не медных, серебряных. Неси живо, иначе окажешься в долговой яме, и кто тогда будет кормить твоих внуков? Пожалеть? С чего это нам тебя жалеть — ты нам не друг и не родственник. Эти мальчики с тобой — кто, внуки? Внуки... Красивые мальчики. Ближе к ночи пусть придут в будку на Синей улице, да ты её знаешь. Так и быть, найдём им работу. Что, не рад? Благодарить должен. Понравятся — спишем долг. Не весь, конечно, но хоть что-то. Ну, что ты встал, старик? Пшёл вон с дороги! А вы, щенки, помните — не явитесь, не будет больше у вас деда!
И стражники, хохоча, пошли дальше. Трое мордоворотов, вооружённых клевцами и саблями. Власть...
Сидящий у распахнутой двери «Синей рыбки» Игдорж проводил их долгим взглядом и с улыбкой взглянул на только что подбежавшего парня — неприметного такого паренька, Лю, подмастерье сапожника Фана.
— Всё прослушал, дружище Линь, — оглянувшись по сторонам, радостно доложил Лю. — Знаю, кто к ним вечерком придёт.
— Мерзко! — довольно хохотнул Игдорж.
— Почему — мерзко? — Лю на секунду задумался и тут же расхохотался. — Ты, верно, хотел сказать — «здорово», дружище Линь.
— Я именно это и сказал!
— Эх, и когда ты только научишься нормально говорить? — Паренёк улыбнулся. — А вообще, славно, что вы с парнями решились-таки проучить этих недоносков. Давно пора!
— Больше кричи, Лю. На всю улицу.
— Кричи? А, ты имел в виду — «не кричи». Так ведь никто не слышал! Можно... Можно и мне с вами пойти, вечером?
— А не боишься?
— Что ты!
— Что ж, иди. Иди, иди, что встал?
— О тебе спрашивал водонос Дэн Веснушка.
— Он что, не знает, где меня искать?
— Сказал, что уже был с утра в «Синей рыбке», но тебя там не видел.
— Ну... — Игдорж хмыкнул. — Это верно, я опоздался.
— Надо говорить «опоздал», дружище Линь!
Хохотнув, Лю убежал, на прощанье заверив, что обязательно придёт вечером, коли уж дружище Линь ему разрешил. «Дружище Линь» лишь покачал головой. Ладно уж, приходи, коли так хочется. Только пользы-то от тебя в драке...
А троица стражей уже подходила к небольшому рынку, что располагался на пересечении четырёх узеньких улочек. Рынок был нешумный, маленький, только для своих — жителей ближайшей округи. Продавцы и покупатели хорошо друг друга знали, раскланивались, шутили, обменивались новостями, радуясь нежданно выпавшему погожему зимнему дню.
— Здравствуйте, бабушка Ю, как поживаете?
— Вашими молитвами, уважаемый господин Цань!
— Дядюшка Мынь, добрый день. Как детишки?
— Всё хорошо, слава богам и императору. Покупают ещё ваши семечки, бабушка?
— Да покупают. Я ведь их сама жарю — и вкусно. Вот попробуйте пясточку!
Юркая старушка — бабушка Ю — зачерпнула из стоявшей рядом с ней деревянной кадки пясть белых тыквенных семечек и с улыбкой протянула покупателю:
— Угощайтесь, господин Мынь. На здоровье!
И вдруг словно злой ледяной ветер подул с северных сопок. Показалось, будто солнце зашло, хотя вон оно, сияло по-прежнему. Но уже безрадостно, тускло. На рынок вошли стражники. Наглые, мордатые, самоуверенные.
— Опять без разрешения торгуешь, бабка? А ну-ка, дай!
Один запустил в кадку мосластую руку, потом второй. А третий, третий с размаху пнул кадку ногою, и жареные тыквенные семечки разлетелись по площади белым снегом. Не оглядываясь, стражники пошли дальше, беря с прилавков всё то, что им нравилось. А бабушка Ю, плача, ползала на коленях по площади, собирая свой разбросанный товар. Никто ей не помогал — боялись.
Вечер навалился внезапно, как и всегда зимою. Померкшее оранжево-красное солнце опускалось за стенами и башней. Смеркалось. По быстро синеющему небу бежали длинные полоски серых перистых облаков, бежали и таяли где-то над дальними сопками. Дневной гул постепенно смолкал, и в «Синей рыбке» в какой-то момент даже стало людно — заходили мелкие торговцы, рабочие расположенных неподалёку бумажных мастерских, плотники, носильщики с рынка. Многие знали Линя — этот беззлобный чудаковатый чужестранец, беженец от ужасных монгольских орд, уже успел заполучить репутацию здешнего завсегдатая, некой достопримечательности, вроде говорящего попугая или учёной мартышки.
— А, Линь, дружище! — входя, хлопали его по плечу посетители. — Как поживаешь? «Гнусно»?
— Гнусно, гнусно! — улыбаясь, кивал головой Игдорж, имея в виду — «сносно».
Ага! Вот он заметил парней — ну наконец-то явились. Здоровяки Тан и Ван — грузчики с рынка, Ху Чунь, носильщик, тоже парень не слабый, да и тележника Луня боги не обидели силой — шины на колёсах спокойно разгибал, запросто. Ага, и подмастерье Лю здесь... И водонос Дэн Веснушка... Этих только не хватало!
Незаметно кивнув парням, Игдорж Собака вышел на улицу и, сделав пару шагов, остановился в тени. Дождался ребят, поздоровался:
— Ну, не раздумали, парни?
— Нет, дружище Линь, не раздумали, — гулко отозвался Тан. — Только жалеем...
— Жалеете?
— О том, что мысль поквитаться с негодяями-стражниками первой пришла в голову тебе, а не нам!
— Ничего, — улыбнулся Игдорж. — Я просто подумал — зло должно быть наказано. И раз это наше, местное зло, то и наказывать его должны мы. А кто же ещё-то?
— Ты умный человек, Линь!
— Хватит болтать, поплыли!
— Ты хочешь сказать — пошли?!
— Так я и говорю — полетели.
— А не рано?
— Как бы поздно не было. Вдруг успеют смениться?
Вся группа, в строгом, придуманном Игдоржем порядке, стараясь держаться в тени, быстрым шагом двинулась в сторону Синей улицы, к выкрашенной в чёрный цвет будке стражников. Впереди шли уж совсем молодые парни — Лю и Веснушка — разведчики, за ними — главная ударная сила в лице грузчиков и носильщика с тележником, ну а замыкал шествие сам Игдорж, неприметный, в тёмненьком зимнем плаще из простой дерюги.
Баурджин как-то даже позавидовал — как это напарнику удалось так быстро стать своим для всех этих парней? У него, князя, это вряд ли бы получилось... нет, со временем, конечно, и вышло бы, но вот за пару-тройку месяцев... И Игдорж лишь ухмылялся, ответ-то был простой. Кто такой Баурджин — «господин Бао Чжи», как его здесь звали? Именно что «господин», хоть и беженец, но богач и вполне даже влиятельный человек, неизвестно за какие заслуги пользующийся покровительством в самых высоких сферах. А кто Игдорж, «дружище Линь»? Изгой, бродяга, бедняк — всего лишь слуга. Такой, как и все. Потому ему и доверяли.
