— На куртизанку — мало, — на полном серьёзе отозвался поэт. — Вот издам императорскую оду, тогда посмотрим.
— Кстати, о куртизанках. — Баурджин почесал голову. — Вы бы мне о них хоть рассказали бы, что ли. Интересно было бы присмотреться.
— Хо! Интересно ему... Небось задумали завести и тут связи, а, Бао Чжи, хитрец вы этакий!
— Скажете тоже, господин Лу Синь! — сконфуженно отмахнулся князь. — Как я посмотрю, у вас все хитрецы. Я ведь просто так спрашиваю, из чисто научного интереса. Кто они такие, эти куртизанки? Говорят, красивые и великолепно образованные женщины. Мне уже рассказывали про некоторых.
— Да, — согласно кивнул поэт. — Именно такие они и есть. Ослепительно красивые, умные, обворожительные. Это вам не проститутки из какого-нибудь борделя, это — Женщины, с большой буквы Женщины, смею заметить.
— Согласен с вами, Юань. А позвольте спросить, Бао, о ком вам рассказывали?
Баурджин опустил глаза:
— Ну, о разных... Признаться, я уж и имена запамятовал. Одну звали Фань Чжичао, кажется...
— Хм... — Лу Синь и Юань Чэ переглянулись. — Не знаем такую... Может, Тань Цзытао?
Князь кивнул:
— Может.
— О, Тань Цзытао поистине обворожительная женщина. Кстати, полуофициальная любовница и содержанка нашего дражайшего градоначальника и вашего покровителя, Бао, господина Цзяо Ли!
— Ну ничего же себе!
— Да, да, об этом все знают. Как-нибудь напроситесь к господину Цзяо Ли на неофициальный приём, не дома, а, скажем, в его ведомстве. Там и увидите, насколько это обворожительная женщина. Трудно, очень трудно не поддаться её неотразимым чарам!
— Так вы говорите, с ней стоит познакомиться?
— Ха! Познакомиться... Всего лишь взглянуть, любезнейший Бао!
— Кстати... — восторженные слова Лу Синя вдруг перебил поэт. — Бао, вы помните нашего общего знакомого, Елюя Люге?
— Кого?
— Так и знал, что не помните. Ну, такой импозантный тысячник из дальнего гарнизона. Впрочем, если и не помните, так не суть. Так вот, именно Тань Цзытао ввела его в наш круг, что большая честь для киданя.
— Вот как? — Баурджин усмехнулся. — И что же она в нём нашла?
— Он красив и умён, этот кидань, — снова вступил в беседу Лу Синь. — Да и вообще, славный малый. Тань Цзытао покровительствовала ему ещё в Кайфыне, где тот учился. А затем поехала за ним в Ляоян. Что вы удивляетесь, Бао? Куртизанки обожают покровительствовать молодым интересным беднякам. Ну, конечно, из хорошего рода.
— Значит, этот вот, как его...
— Елюй Люге.
— Да-да... Значит, он из хорошего рода?
— Вероятно, да. Может быть, тайный киданьский принц! — засмеялся Лу Синь. — Шучу! А вообще, он приятный парень, этот Елюй Люге. Жаль, если так и сгниёт в своём гарнизоне.
— И что, Тань Цзытао не пробовала добиться его перевода сюда?
— Хм... — Лу Синь закашлялся. — Господину Цзяо Ли это вряд ли понравится, о чём она хорошо знает. Хотя, наверное, со временем... В общем, не наше это дело, пусть поступает как знает... Хо!!!
Из рук чиновника даже выпала ложка.
— Смотрите-ка! — указывая на дверь, громко закричал он. — А вот и пресловутый господин Ба Дунь!
— О, какой важный, — подхватил Юань Чэ. — Просто так и не сунешься. Небось явился по каким-то своим делам, иначе бы не строил из себя столь неприступно важного господина!
Баурджин нервно покачал головой:
— Один за другим являются... Ну просто театр какой-то!
— Что вы там шепчете, Бао?
— Да так... Суп, говорю, слишком горячий.
— Так он и должен быть горячим, любезнейший господин Бао Чжи!
— Рад приветствовать вас, друзья. — Ба Дунь всё же подошёл к столу, поздоровался. Тщательно причёсанный, в неизменной шапочке и аккуратных недешёвых халатах — один поверх другого, — он сейчас являл собой образцового государственного служащего, при одном взгляде на которого у всякого разумного человека не возникло бы и мысли о всякого рода злоупотреблениях. А ведь именно в них ещё совсем недавно обвиняли Ба Дуня.
— Присаживайтесь к нам, Ба Дунь, — запросто пригласил поэт.
— Обязательно. Только чуть позже. Извините, но сначала — дело.
Баурджин просидел в доброй компании почти дотемна, послушал песни, стихи, музыку — в углу играл целый женский оркестр. Лишь когда совсем стемнело и вокруг зажглись разноцветные светильники, князь краем взгляда заметил спустившуюся сверху Си Янь.
Бывшая тут же, в зале, тётушка И бдительно перехватила взгляд гостя и, мгновенно прошмыгнув к столу, зашептала:
— Хотите эту девочку, господин Бао?
— Хочу, — и в этот раз не стал отнекиваться нойон.
Близость с Си Янь оказалась довольно быстрой и вовсе не такой изысканной, как совсем недавно — с Сю Жэнь. То ли девчонка устала, то ли сам князь думал не о том, а скорее — и то и другое вместе. В общем, красивого и бурного секса не получилось, да Баурджин вовсе не за этим и пришёл.
— Ну, милая моя Си Янь, о чём там тебя расспрашивали?
— О смотрителе восточной уборной, мой господин.
— О ком, о ком? — Баурджин удивлённо выпучил глаза.
— О смотрителе уборной... Он, видите ли, бесследно исчез!
Глава 11
ПОЯС С ЗОЛОТЫМИ ПАВЛИНАМИ
Весна 1211 г. Ляоян
Нет, наш господин ни в посев не знал,
Ни в жатву не знал труда, —
Откуда же триста амбаров его
Наполнены хлебом тогда?
Песнь о трудолюбивом дровосеке
и советнике князя
— О, господин Ба Дунь! Любезнейший мой господин Ба Дунь, поистине, это великое счастье, что я вас наконец-таки разыскал!
— Что вы такое говорите, господин Бао Чжи? Разыскивали меня? Обычно это я всех разыскиваю, — ухмыльнувшись, пошутил восстановленный в должности шэньши, вовсе даже не сыщик, но человек умный, очень умный, такого на мякине не проведёшь.
— Ну, не стойте же, дражайший Бао, присаживайтесь. — Сидевший за столом в небольшом казённом помещении левого крыла дворца градоначальника Ба Дунь улыбнулся и приветливо махнул рукой. — Давайте уж попросту, на правах доброго приятеля, безо всяких церемоний. Садитесь же и рассказывайте, что вас ко мне привело?
— Ой, не знаю, как и сказать. — Баурджин тяжело опустился на скамью для посетителей. — Ой, боги, боги, неужели вы от меня отвернулись?
— Что такое? — Чиновник вскинул глаза. — Да на вас просто лица нет, господин Бао! Вот, не угодно ли водички испить? Чан, эй, Чан!
