Баурджин тщетно высматривал знакомых: среди приглашённых не было ни поэта Юань Чэ, ни коммунальщика Лу Синя, ни Пу Линя, каллиграфа, не говоря уже о более мелких чиновниках. Куда там — рылом не вышли! Нет, тут были шэньши так шэньши — исключительно самых высших рангов, многие при регалиях из щедро украшенных самоцветами драгоценных металлов. Даже Баурджин в своём, надо сказать, отнюдь не дешёвом халате чувствовал себя старьёвщиком, случайно оказавшимся на каком-то волшебном балу. А гости всё прибывали и прибывали.
— Проходите, господин Бао Чжи. — Выслушав шёпот слуги, распорядитель двора подошёл к нойону. — Господин Цзяо Ли изъявил желание немедленно принять вас. Только поторопитесь, у него очень мало времени.
— О, уже лечу! — обрадовался Баурджин. — Скажите только — куда?
— Слуги проводят вас, господин.
Градоначальник принял нойона в небольшом, обитом золотистой парчой кабинете, украшенном нефритовыми статуэтками.
— О, господин! — с порога низко поклонился князь. — В этот прекрасный праздничный день покорнейше прошу принять несколько небольших подарков.
— Ох как, — довольно засмеялся господин Цзяо. — Так-таки несколько? Как там наша корчма? Ещё не разорилась?
— Я прислал вам доход, господин.
— Да помню, помню. Шучу!
Цзяо Ли сейчас напоминал Баурджину раздувшуюся от сознания собственной незаменимости и значимости болотную жабу — жирное, покрытое бородавками лицо, толстые губы, губищи даже, маленькие короткие червяки-пальцы, сплошь унизанные Драгоценными перстнями. Градоначальник... Как теперь точно знал князь — душитель коммерции, искусств и благих порывов. Тупой и жадный сквалыжник!
— Вот, надеюсь, вам понравится эта статуя, господин!
— А что это, золото? Вижу, что золото... Ах ты, Бао, паршивец этакий, хитрец! Золотые статуи покупаешь, а говоришь — дела идут так себе. Что ещё принёс?
— Вот. — Князь достал из-за обшлага длинные бумажные полоски — векселя финансовых фирм. — Я подумал, что тащить сюда слитки серебра будет несколько... э-э-э... вызывающе. Мало ли что подумают?
— А какая мне разница, что там кто подумает? — ухмыльнулся Цзяо Ли. — И принёс бы серебришко, ничего. Всё лучше, чем эти бумажки. В неспокойные времена нет им у меня веры.
— Но ведь сейчас всё спокойно!
— Ага, спокойно. — Градоначальник состроил жуткую гримасу. — Скажу по секрету, войска гнусного монгола Чингисхана уже вторглись в пределы империи!
— Да что вы говорите!!!
— Что, испугался? Не дрожи, наша славная армия, несомненно, остановит их. Так вот, насчёт этих бумажек...
— Вы всегда можете послать к финансистам слуг, — поклонился нойон. — Лучше всего — на одноколке.
— Плохо, что не двуколке. — Цзяо Ли хохотнул, колыхнувшись всем своим тучным телом. — Ну, Бао? Что, все твои подарки закончились?
— О нет, господин, — Баурджин потупил глаза. — Я осмелился принести вам стихи.
— Стихи?!
— Стихи о вашем подвиге, господин!
— Ах, вон оно что... О подвиге!
Возникшая было на жабьем лице градоначальника гримаса раздражения и гнева сменилась выражением некой задумчивости, а затем — и явной милости.
— Прочтёшь свои стихи сегодня на празднике, Бао. — Цзяо Ли хлопнул себя по ляжке. — Пусть все знают! Заодно поешь всяких вкусностей — знай мою доброту, парень! Кстати, многие люди почему-то не очень верят в то, что я совершил. Не верят в твоё спасение, Бао!
— Так я...
— Вот я им тебя и представлю! Там есть одна комнатка, примыкает к главной зале — посидишь там с моими подчинёнными, ну, не могу же я вас посадить за один стол со столь именитыми гостями!
— О, господин!
— Ешь, пей, ни в чём себе не отказывай. Но будь готов выступить в любой момент!
— Всегда готов! — по-пионерски бодро отозвался князь. Даже чуть салют не отдал, еле сдержался, до того подмывало!
«Комнатка», куда привёл Баурджина слуга, оказалась средних размеров залой, вполне поместительной, посередине которой стоял уже заполненный всякими яствами круглый стол. За столом сидели те, кто «не вышел рылом», — мелкие чиновники, в числе которых князь узнал и щекастого первого секретаря Ляна.
— Привет честной компании, — присаживаясь, весело кивнул нойон. — Не пора ли нам выпить?
— Рановато ещё, — осторожно отозвался какой-то молодой шэньши. — Как бы чего не вышло.
— «Как бы чего не вышло»! — передразнил Баурджин. — Эх вы, «человеки в футляре»! А я так налью. Не правда ли, господин Лян?
— Наливайте, — согласно кивнул секретарь. — За этим столом, похоже, придётся обходиться без слуг.
Надо думать, господин Лян пользовался авторитетом среди собравшихся, поскольку после его слов сразу несколько рук потянулись к кувшинам, да так резво, что кому-то и не досталось!
— Эй, эй, — князь покачал головой. — В три горла-то не жрите, думаю, всем хватит.
За парчовой занавесью, отделявшей второстепенную залу от главной, заиграла весёлая музыка, из чего Баурджин и заключил, что пир начался.
Ну да, вот послышались чьи-то голоса, смех, песни.
А здесь, за столом, тоже не отставали! Выпили по одной, по второй, по третьей. Вообще-то, по традиции полагалось сначала покушать, а уж потом употреблять вино, но Баурджин счёл себя вправе несколько подкорректировать, как он выразился, «давно отжившие нравы». Чиновники поначалу возражали, правда, надо сказать, довольно слабо и нерешительно, а уж когда наполнил свой бокал первый секретарь Лян, то и они решительно порвали с традициями и принялись надираться быстро и качественно.
— Интересно бы взглянуть, как там? — Улучив момент, Баурджин подсел к Ляну. — Думаю, вы, господин, знаете всё собравшееся здесь общество.
— Ну конечно. — Лян польщённо кивнул. — Знаю.
— Так, может, отодвинем занавесочку, уж больно любопытно взглянуть!
Не дожидаясь ответа, нойон проворно вскочил на ноги и, подбежав к занавеске, слегка отодвинул её в сторону. Чуть-чуть — но если присесть ближе, то были хорошо видны все.
Баурджин довольно оглянулся и громко зашептал:
— Идите-ка сюда, господин Лян.
Тут и всем остальным стало вдруг интересно, князю пришлось даже шикнуть на них, чтоб меньше орали и не толпились.
— Тихо, тихо, товарищи, не шумите, — увещевал Баурджин. — Все по очереди посмотрите. Все! Э-э, ты куда лезешь, чёрт?! Я же сказал — по очереди! Что, непонятно выражаюсь? Ух, господин Лян, ну и люди. И как только вы с ними управляетесь?
Секретарь ничего не ответил, лишь улыбнулся. Князь остановился у занавески:
— Ах какие женщины, прямо слюни текут! Вон та красавица прямо напротив нас — кто?
