Прошло шесть дней. Вот теперь-то Маленькая Мама поняла, что такое относительность времени: ведь шесть дней это всего-то: шесть раз проснуться от крика «Подъем!», быстро побежать в холодную душевую, быстро нацепить платье, построиться и строем в столовую, в строю все девочки парами, а она одна, ей же пары не хватило!
Маленькой Маме казалось, что шесть дней – это целая вечность, год. Тем более она все время думала: почему та девочка, с которой они вместе икали, с ней не дружит? Почему выбрала другую? Она, эта другая, что, лучше?.. А если лучше, то чем? Она красивей, умней, веселей, чем Маленькая Мама?.. Думать обо всем этом было грустно, так грустно, что шесть дней показались Маленькой Маме вечностью.
Через шесть дней Дед приехал навестить Маленькую Маму. Хотел через семь дней приехать вместе со всеми, но не выдержал и приехал через шесть. Он на машине приехали. На электричке было три часа ехать и час пешком идти, а на машине быстро, всего-то три с половиной часа ехать, а потом столько же обратно.
Приехал Дед и спрашивает:
– Ну, как ты тут, в лагере, дорогая Мура?
А Маленькая Мама молчит. Не хочет ничего говорить.
Хотите знать, как ей было в лагере? Пожалуйста.
Сначала главное. Летать в простыне, как привидение, было нельзя. Во второй вечер, когда все легли спать, Маленькая Мама открыла свой чемодан и достала привиденческую простыню. В принципе, можно было в нее нарядиться и полетать по лагерю или хотя бы по палате прогуляться, то есть пролететься… Но понимаете… Тут ведь что важно: чтобы привидение было не одно. То есть чтобы ты был не один. Чтобы привидение было интересно кому-то, кроме тебя. Иначе получится, что это не привидение летает, а ты, как дурачок, в простыне бегаешь.
Маленькая Мама прежде думала, что всем интересно быть привидением… Но оказалось, нет. Маленькая Мама не впервые столкнулась с тем, что у всех людей разные интересы. У ее бабушек, например, были разные интересы: одна любит Пушкина, другая в рыбок играть. Но Маленькая Мама старалась интересы обеих бабушек разделять. А в лагере никто не старался разделить интерес Маленькой Мамы к привидениям.
Вот еще одно главное: с Маленькой Мамой никто не дружит. Нет, ее не обижают, ничего такого, просто все парами, а ей пары не хватило. Ей не хватило друга! Когда всем отрядом поют или в мяч играют, Маленькая Мама со всеми вместе поет и в мяч играет. А когда свободное время, она одна.
Это было как в танце: несколько девочек стайкой летят к главной девочке, вокруг нее собираются, как птицы вокруг кормушки. Маленькая Мама не может так, не умеет. И не хочет. Ей обидно, что эта девочка ничем ее не лучше, а главная! Почему она главная? Вот чем она лучше ее, скажите, чем?! Не будет Маленькая Мама перед ней унижаться, лететь к ней в стайке, просить «дружи со мной, ну, пожалуйста!».
И все девочки были – парами. Она попыталась к каждой паре подойти, думала, может, будет третьей. Постояла-постояла рядом и отошла: когда двое шепчутся, им третий не нужен.
Если бы в отряде «Чебурашка» было 14 девочек, или 16, или столько, чтобы делилось на два, у маленькой мамы была бы пара! А 15 человек на пары не делятся, и ей пары не хватило. Вот если бы она чемодан не потеряла, если бы поспешила выбрать себе пару… Но тогда другая девочка осталась бы без пары и плакала перед сном.
Это все было главное. Теперь мелочи.
Воспитательница была довольно злая… Воспитательница чуть что говорила всем: «Ты что, тупая?» или «Ты что, с дуба рухнула?» Голос у нее исключительно громкий. Маленькая Мама очень боялась крика. Воспитательница как крикнет «Отбой!», так сама тут же станешь привидением от страха!.. Как крикнет «Закрыть всем глаза!», так и зажмуришься крепко-крепко. Лежишь с закрытыми глазами и чувствуешь, что никому на свете не нужна.
Это было про сон, теперь будет про еду. Маленькая Мама не успевала поесть. У нее была такая особенность, она суп и второе очень медленно ела. Компот быстро пила, а суп и второе размазывала на атомы. Ей так дома говорили: «Ты, Мура, еду по тарелке размазываешь на атомы».
В лагере Маленькая Мама не успевала поесть, она быстро съедала самое вкусное. Самое вкусное был хлеб. Она ела хлеб, на завтрак хлеб, на обед хлеб, на ужин хлеб. И от этого у нее болел живот.
И ох, не очень-то принято о таком говорить, но… когда-то очень давно, этой весной, они с Главной бабушкой ходили в зоопарк, и Маленькой Маме понадобился туалет. Бабушка сказала: «В такой туалет ребенок не может ходить самостоятельно» – и пошла с ней. Туалет в лагере был – такой… самостоятельный. Маленькая Мама старалась пореже туда ходить.
Были и другие мелкие проблемы. Маленькой Маме дома сказали: «Каждый день надевай новое платье, вот тебе восемь платьев на восемь дней, а потом мы тебе еще привезем». Но Маленькая Мама кое-что сделала… она на все платья поставила пятно, разом. Пролила в чемодан черничное варенье.
Как это вышло? Да очень просто: одна девочка ела черничное варенье из банки, успела только ложечку съесть, и тут воспитательница вошла… Девочка испугалась и спрятала банку в чемодан… Понимаете? В чемодан Маленькой Мамы.
Воспитательница заметила, что у нее варенье в чемодане, и сказала: «Сама виновата». Почему Маленькая Мама сама виновата? Это ведь не ее варенье, хотя чемодан, конечно, ее.
Теперь Маленькая Мама каждый день надевала новое платье с пятном. Она попробовала постирать одно платье, но пятно расползлось, и платье из нежно-розового стало грязно-серым. И носки у нее закончились, и кеды у нее закончились. Маленькая Мама во всех своих носках и кедах в лужи проваливалась.
Потом вот еще что оказалось трудно: что все время на людях. Маленькая Мама мечтала заснуть и проснуться дома, в своей комнате. В лагере вокруг нее все время были люди, она ни секундочки не была одна… но при этом она никого не интересовала. Воспитательница даже по имени ее не звала, только Чебурашкой номер 9. Отряд же назывался «Чебурашка», а номер у Маленькой Мамы был девять. Все 15 девочек для этой воспитательницы были одинаковые. Хотя над каждой кроватью висела картонная табличка с именем. Воспитательница всем таблички выдала и велела свое имя написать и над кроватью повесить.
Так вот, никого не интересовало, что Чебурашка номер 9 ест только хлеб, не может постирать платье и плачет перед сном, пока не заснет. Вот если бы у Маленькой Мамы была подружка, она могла бы пошептаться с ней, поплакать вместе, и все было бы иначе… но ей не хватило друга.
Вот так Маленькой Маме было в лагере. Но она всему этому не удивлялась. Она думала, что в лагере так и должно быть – плохо.
Так вот, приехал Дед в лагерь и спрашивает:
– Ну, как ты тут, в лагере, дорогая Мура?
Дед увидел, что Маленькой Маме неважно, что она как-то все время куксится и в сторону со слезами смотрит. Но не жалуется. Говорит, что здесь, в лагере, очень вкусный хлеб. Рассуждает про теорию относительности.
