Но вот вопрос: а если мы таким образом развиваем в ребенке пофигизм? А если ему будет наплевать на карьеру? Не задушим ли мы в нем мотивацию достижения? Не станет ли он только лежать на диване?
Так что же нам на этот счет говорит наука? Наука говорит: нет, не будет наплевать. Нет, не задушим, нет, не станет лежать на диване. Наоборот, говорит наука, те люди «лежат на диване», кому в детстве навязывали достигать и достигать. А наш ребенок вырастет и с мотивацией достижения, и с хорошей самооценкой. Наш ребенок – чувствительный, тревожный, и мы помогаем ему справиться, настраиваем на победу, делая так, чтобы тревожность не помешала его достижениям.
Да, а как же быть с теми детьми, которые прогнозируют хорошее развитие ситуации? Мы не ошибемся, если станем поддерживать и их.
Глава 2
Как Маленькая Мама отнимала игрушки
Все подумали: это хорошо, что Маленькая Мама больше не будет, но все же было бы интересно узнать, о чем идет речь.
И они узнали.
Что они узнали?.. Честно говоря, ничего хорошего они не узнали… Но давайте по порядку.
С того времени, как Маленькая Мама впервые пришла в детский сад прошло три-четыре дня, или два дня, или неделя, не больше. Но Маленькая Мама была неглупая девочка. Она быстро поняла: что-то не то происходит.
Раньше ее никогда не будили. Если мама утром убегала в институт, то дома был кто-то из бабушек. Она просыпалась и чувствовала запах блинчиков. Главная бабушка кормила ее блинчиками с вареньем, трогала губами лоб, говорила: «Давай на всякий случай померяем температуру».
Когда дома была Вторая бабушка, было иначе. Вторая бабушка кричала: «Тихо! Слушай меня! Вставай! Не хочешь вставать? Слушай меня! Лежать!» На завтрак всегда были макароны с сыром или бутерброд с сыром. Плохо ли? Конечно, неплохо! Очень хорошо! У Маленькой Мамы была хорошая жизнь.
Но теперь наступили иные времена. Мало того, что Маленькую Маму будили, так ее еще заставляли саму надевать колготки! Она натягивала колготки до колен и замирала. Сидела на кровати, смотрела в стену. Приходила Ляля, поднимала ее за колготки и трясла, чтобы она получше вставилась в колготки.
Затем ее причесывали, быстро-быстро, раз-раз, щеткой туда, щеткой сюда… Щетка больно застревала в кудряшках. О-о, эти ее кудри! Маленькая Мама возненавидела свои кудри. Лучше бы ей быть лысой!
Затем они с мамой неслись в детский сад, чтобы успеть на завтрак. На завтрак нельзя было опаздывать! Воспитательница думала, что мир перевернется, если кто-то опоздает на завтрак. Поэтому нельзя было опаздывать.
На завтрак была манная каша и какао. Завтракать дома было нельзя, чтобы не испортить аппетит. Но какой аппетит мог быть у человека на манную кашу комками? А на какао с пенкой?! Детей ругали, если они оставляли на тарелке недоеденную кашу. Но Маленькую Маму не ругали, потому что она сбрасывала кашу за батарею. Она очень удобно сидела с краю стола рядом с батареей.
Маленькая Мама никак не могла привыкнуть к тому, что у нее в детском саду нет ничего своего. КАК, скажите пожалуйста, играть с куклой, если она не твоя? Ты полюбишь ее, признаешь своей, а она признает тебя, – и тут-то воспитательница скажет: «Поиграла, теперь дай поиграть другим!»
Однажды девочка взяла куклу, которую Маленькая Мама себе приглядела, и вывернула кукле ногу. Это вот, по-вашему, что? Маленькая Мама сама хотела вывернуть кукле ногу!
У человека в детском саду должны быть какие-нибудь родные вещи. В шкафчике Маленькой Мамы лежал мешочек с ее родными вещами: кофточка на случай, если будет холодно, кофточка на случай, если станет жарко. Пупсик на случай, если Маленькой Маме захочется поиграть с пупсиком. И студенческий билет Ляли с фотографией на случай, если Маленькая Мама очень сильно по ней соскучится.
Итак, Маленькая Мама ходила в детский сад три-четыре дня, или два дня, или неделю, не больше. В любом случае, это была пятница.
В пятницу вечером Ляля пришла в детский сад, и смотрит, что-то необычное происходит. Ее поджидают воспитательница, заведующая детским садом, нянечка и повариха. Ляля сразу же заподозрила что-то плохое. Она ни на минуту не подумала, что воспитательница, заведующая детским садом, нянечка и повариха очень сильно по ней соскучились. Ведь если бы они сильно по ней соскучились, то могли бы достать из шкафчика ее студенческий билет с фотографией. Значит, дело было в чем-то другом. Скорее всего, Маленькая Мама заболела, у нее начался насморк. Насморк или кашель, что-то в том роде.
Но это оказалось не так.
– Мы не можем отдать вам вашу дочь, – сказала заведующая, – потому что в данный момент времени она стоит в углу, вот в том, в левом. Ваша дочь дерется. Мы долго терпели, целых два дня или три-четыре дня, никак не меньше. А вот сегодня наше терпение лопнуло. Налицо три драки. Три. Драки.
Воспитательница сказала:
– Ага, ага, вот именно! Три! Она дерется! Отнимает у детей игрушки! Отняла у девочки однорукую куклу. Вцепилась в мальчика с криком: «Отдай мое ведерко!», а ведерко-то не ее! Ведерко общее!
– Она агрессивная, – сказала заведующая, – хоть и внучка своей бабушки. Мы знаем, что ее бабушка второй человек в городе. Но нам такие внучки ни к чему. Она агрессивная у вас.
– Или даже больная, – сказала нянечка.
– Лечить таких внучек надо, чтобы не кусались, – сказала воспитательница.
«Интересно, зачем здесь повариха?» – подумала Ляля.
– Ваша дочь во время полдника вылила свой кисель на соседку справа, а потом попросила добавку, – сказала повариха, – и я дала. А она вылила добавку на соседку слева. Да на нее киселя не напасешься!
Ляле стало понятно, зачем здесь повариха.
– Мы можем идти? – спросила Ляля.
– Пусть сначала ваша дочь скажет, как положено.
– Можно выйти из угла? – спросила Маленькая Мама. Она, очевидно, уже хорошо знала эти слова.
Ляля взяла Маленькую Маму за руку, и они пошли домой.
Всю дорогу Ляля спрашивала Маленькую Маму, почему она дерется. Она спрашивала ее с разным выражением.
И строго: «Почему ты дерешься?!»
И ласково: «Почему ты дерешься?..»
И как бы между прочим, как будто невзначай: «Да, кстати, почему ты дерешься?»
Всякий раз Маленькая Мама весело припрыгивала и отвечала одно и то же: «Я больше не буду!» И они договорились: наступит следующая неделя, и Маленькая Мама больше не будет драться.
