Дзот конструкции Карбышева был двухэтажным. В котлован размером пять на пять метров и глубиной четыре метра опускался бревенчатый сруб с внутренним размером четыре на четыре метра и высотой два метра. Затем котлован расширялся до размера семь на семь метров с глубиной два метра, и нижний сруб накрывался двумя накатами бревен. Поверх бревенчатых накатов устанавливались два сруба: малый сруб с внутренним размером три на три метра и большой сруб с внутренним размером шесть на шесть метров и высотой два метра. В стенках срубов устраивались сквозные амбразуры, обшитые толстыми досками или брусом. Промежуток между внешним и внутренним срубами заполнялся смесью прочного бутового камня и утрамбованной глины. Сверху срубы перекрывались одним накатом бревен, затем слоем бетона (или смесью камня и песка) толщиной полметра и еще одним накатом бревен. Все это сооружение засыпалось сверху и с боков грунтом и маскировалось. В нижний каземат устраивался обшитый досками входной тоннель, имеющий два изгиба под углом 90 градусов. Из нижнего каземата устраивался водоотвод под уклон рельефа местности. Каземат позволял складировать порядочный запас снарядов, патронов и продуктов питания. Такой дзот, по расчетам, должен был выдержать несколько прямых попаданий снарядов немецкой дивизионной гаубицы калибра 105 мм или многократные попадания из 75-мм пушек или тяжелых минометов.
В августе и сентябре месяце в опорных пунктах везде, где позволяли рельеф местности и уровень грунтовых вод, простейшие дзоты были перестроены силами наших подразделений по чертежам Карбышева. Большую помощь в этом деле, как и ранее, нам оказали местные партийные и советские органы. Особенно я был благодарен Белорусскому республиканскому комитету партии за выделение лимита на 1200 тонн цемента, что позволило перекрыть все дзоты бетонными плитами толщиной 40–50 см.
Крутой поворот событий произошел в начале сентября. Меня вызвал командующий округом генерал-полковник Мерецков и вручил приказ о моем назначении командующим 4-й армией. В состав армии, кроме моего 28-го корпуса, включались 61-й и 66-й стрелковые корпуса. Это были корпуса сокращенного состава, располагавшиеся на тыловом рубеже. Их нужно было перебросить в район Бреста, укомплектовать до полного штата и поставить их в прочную оборону на западной границе по берегу реки Западный Буг на фронте шириной 150 км, на 70 км к северу и к югу от Бреста. 28-й корпус при этом оставался в обороне предполья главного рубежа. Армейское управление перебрасывалось из Среднеазиатского военного округа. Готовность армии к выполнению боевой задачи нужно было обеспечить не позднее 30 апреля 1941 года.
Ознакомившись с приказом, я испытал сложное чувство: с одной стороны – законную гордость за высокое назначение и удовлетворение от высокой оценки командованием моей деятельности на посту командира корпуса, а с другой – досаду. Ну почему это решение не было принято хотя бы в июле? Ну в крайнем случае – в августе! Теперь же мне предстоял такой же аврал, как и в декабре прошлого года. Своим недоумением я поделился с командующим. Кирилл Афанасьевич ответил мне, что это следствие изменений международной обстановки. Справа от нас теперь формируется Прибалтийский военный округ, и появилась возможность устроить немцам хорошую баню не только на старой, но и на новой границе. Павлов утешил меня, сказав, что я не один такой, на правом фланге округа формируется еще одна такая же армия, а на Белостокском выступе размещается еще один корпус обороны предполья. В заключение он пообещал все возможное содействие со стороны командования округа, а также выделение в наше распоряжение строительных подразделений окружного подчинения, выделение строительных материалов и техники. Расписавшись в получении приказа, я отбыл в Кобрин.
Проработав приказ со штабом корпуса, я пришел к выводу, что строить плотную оборону двумя корпусами на 150-километровом фронте бессмысленно. Двумя корпусами невозможно создать многополосную эшелонированную оборону и выделить сколь-нибудь сильные резервы. Поневоле оборона будет построена в одну линию батальонных узлов. Заранее сосредоточив на своей территории на участках прорыва артиллерию, немцы за сутки проломят оборону на нескольких участках и форсируют реку. За вторые сутки они артогнем и авиацией уничтожат наши переброшенные к участкам прорыва резервы и выйдут на оперативный простор. Расчеты показывали, что для создания обороны требуемой плотности требуется минимум шесть корпусов. Вместе с тем я прекрасно понимал, что верховное командование на самом деле жертвует нашими корпусами с целью получения выигрыша во времени для мобилизации. Однако слепо выполняя приказ, мы не сможем задержать немцев на границе на требуемые четыре дня, тем самым не выполним его.
Поскольку за предшествующие полгода, готовя рассредоточенную оборону предполья, мы прекрасно изучили театр предстоящих боевых действий, у нас сразу же возникло встречное предложение к штабу главкома. На расстоянии примерно 60 км от границы, практически параллельно ей, труднопреодолимой полосой шириной порядка 20 км и длиной более 150 км пролегали дремучие вековые леса, начинавшиеся от Беловежской пущи в центре Белостокского выступа. Леса пересекались многочисленными ручьями и речками, большие площади в этих лесах занимали болота. Поэтому был прямой смысл применить ту же тактику рассредоточенной обороны, по которой собирался действовать наш 28-й корпус.
Передовую линию оборонительных узлов уровня взвод – рота с опорой на форты Брестской крепости можно было развернуть по реке Западный Буг, как и предписывалось приказом штаба округа. Узлы обороны можно было построить во всех точках, где характер реки, берегов и прилегающая местность благоприятствовали наведению переправ. На территории между рекой и полосой лесов разместить опорные точки на всех переправах через реки и в узлах дорог. По сравнению с тем, что мы сделали в 28-м корпусе, можно было увеличить вдвое количество опорных пунктов на этой территории.
Вторую линию обороны логично было построить в зоне лесов. В полосе обороны армии лесную зону пересекали всего четыре главных и девять второстепенных дорог, представлявших собой классические дефиле. Построив в лесах поперек дорог широкие засеки, заминировав дороги мощными фугасами и разместив на дорогах опорные пункты, можно было надолго задержать продвижение многократно превосходящего противника. За опорными пунктами лесной зоны на закрытых позициях следовало расположить корпусную и дивизионную артиллерию, заранее пристреляв все дороги. Удары тяжелой артиллерии по колоннам противника, втянувшимся в лесные дефиле, обещали быть весьма эффективными. По нашей оценке, при такой организации обороны мы могли задержать противника не менее чем на семь дней.
В течение трех дней штаб корпуса во главе с полковником Дерюгиным Яковом Петровичем подготовил наши предложения в виде проекта приказа командующего округом. Взяв с собой этот проект и наши расчеты, я выехал в Минск к командующему округом. В штабе округа наш проект и расчеты детально проверил начальник штаба округа генерал-майор Климовских В. Е. со своими командирами. При обсуждении проекта с военным советом округа Климовских полностью поддержал меня, а вместе с ним мы убедили и остальных членов военного совета. Имея на руках согласованный командующим округом проект, я сразу же выехал в Москву.
