Нерея сочла, что лучше ей побольше говорить самой, что-то рассказывать, чтобы снизить драматический накал их встречи. Она, дескать, обо всем узнала от брата, ей, дескать, стало известно, ей, дескать, передали. И очень искренне воскликнула:
– Все это какое-то непотребство, а!
Аранча между тем успела достать свой айпэд из укромного места между боковиной кресла и собственным бедром и печально кивнула. Положив айпэд на колени, написала: “Я очень рада тебя видеть”.
– И я тоже. Как ты?
“Плохо”.
– Дурацкий вопрос. Прости.
И, видя, что Аранча смеется, последовала ее примеру, хотя губы Нерею не очень-то слушались.
“Я развелась”.
Бледный, тоненький указательный палец ловко прыгал по клавишам. Нерея быстро прочитала только что написанную на экране фразу:
“Мой бывший меня бросил. Но мне плевать”.
Нерея спросила, есть ли у нее дети. Хотя прекрасно знала, что есть и сколько их. Ей сказал Шавьер, но Нерее было трудно освоиться с такой формой беседы – устно-письменной, и хотя она рассчитывала вот-вот привыкнуть и начать вести себя естественней, задавала дежурные и вполне предсказуемые вопросы.
Аранча подняла вверх два пальца, что напоминало знак победы.
“Их я люблю больше всего на свете. Дети живут с ним, но мы часто видимся. Может, они чуть попозднее приедут, и я тебя с ними познакомлю”.
Потом буква за буквой, но очень быстро, Аранча пояснила, сколько им лет, как их зовут, написала, что они умные, красивые, ласковые.
“В меня пошли”.
– Ты ими гордишься, да?
Она охотно и радостно закивала головой. Потом спросила Нерею про ее жизнь. Та объяснила в общих чертах: замужем, детей нет, работаю в налоговой инспекции. И, когда снова наклонилась, чтобы посмотреть на экран, не могла сдержать волнения, прочитав, что подруга находит ее очень красивой.
– Да ладно тебе. Для меня годы тоже не проходят даром.
“Я живу с родителями. Часто вижусь с твоей матерью”.
– Да, она мне уже рассказывала.
“Очень жаль, что она так больна”.
Ага, значит, знает.
– Мы с Шавьером стараемся побольше времени проводить с ней. Особенно Шавьер. Если ты помнишь, он всю жизнь был маменькиным сынком.
“Биттори страшно горюет, что она может умереть, а мой брат так и не попросит у вас прощения”.
– Да, ты права, ее бы это здорово утешило.
“Я стараюсь повлиять на Хосе Мари. Постоянно”.
– Ты ему пишешь?
Она подтвердила, несколько раз соединив и разведя подушечки пальцев, чтобы показать, что отправила ему уже много писем, или записок, или чего-то там еще.
“Мой брат боится”.
– Боится?
“Что Биттори отдаст газетчикам письмо, где он просит прощения. Ведь об этом могут узнать его товарищи”.
В глубине коридора появились улыбающееся лицо и белый, безупречно чистый халат – юная женщина, врач-физиотерапевт, которая бойко затараторила:
– Ну что, красавица наша, у тебя, как я вижу, гости?
Аранча быстро что-то написала. Врач сразу же кивнула в знак согласия. Потом попросила Нерею посидеть здесь и никуда не уходить – ее позовут. Нерея осталась ждать в одиночестве. Что они там задумали? Если судить по их физиономиям, что-то забавное. Очень скоро ее действительно позвали. Она вошла в реабилитационный кабинет. Ей приготовили сюрприз: Аранча стояла сама, с каждого бока – по врачу. И тогда больная неуверенно, с большим напряжением сумела сделать один шаг – без посторонней помощи, без поддержки, короткий неуверенный шажок. Господи, сейчас упадет! Потом второй, третий – всего четыре. И тотчас сзади Аранче пододвинули инвалидное кресло, чтобы она могла сесть. Похвалы, аплодисменты всех присутствующих. Нерея тоже захлопала. Хотя еле сдерживала слезы.
Через несколько минут она простилась с Аранчей, пообещав, что непременно придет снова. Нерея шла по коридору, погрузившись в свои мысли, а скорее – в тревоги. О матери, понятное дело. И когда она почти дошла до лестницы – я рада, что побывала тут, – чей-то голос сухо и отрывисто с ней поздоровался, а Нерея ответила, не успев понять, кто это был. Потом обернулась. И увидела спину Мирен, удалявшейся по коридору. Неужели Мирен? Конечно она. Ее сопровождали паренек, который был на две пяди выше, и очень миленькая девочка с заплетенными в косичку длинными волосами. По возрасту, по тому, что они шли вместе с Мирен, – да и вообще это было сразу яснее ясного, – Нерея угадала в них детей Аранчи.
119. Терпение
Вечером Нерея позвонила брату. Как и обещала. И рассказала, не вдаваясь в подробности, про свою встречу с Аранчей. Не забыла упомянуть и о том, что Мирен с ней поздоровалась.
– Не может быть. Ты уверена?
– Рядом со мной никого больше не было, так что здоровалась она наверняка именно со мной. Очень быстро так бросила: “Здравствуй”. Я даже не успела рассмотреть ее лица.
Под конец Нерея заговорила о том, что больше всего ее тревожило:
– Аранча, между прочим, знает про болезнь нашей матери.
– Интересно, откуда у нее такие сведения. Во всяком случае, я до сих пор не сказал матери правды про ее диагноз.
– Она же не круглая дура. Понимает, что никто не ходит к онкологу, чтобы лечить фарингит. Наверняка у нее есть свои подозрения, хотя назвать вещи своими именами она и не может.
– Я был бы тебе благодарен, если бы ты навестила ее и подготовила почву. Понимаешь, сам я сейчас слишком всем этим расстроен.
– Будь спокоен. Завтра же к ней и съезжу.
– Очень тебя об этом прошу. И даже если она начнет спорить с тобой по любому пустяку, потерпи.
Нерея купила букет цветов. И напрасно, как сама вскоре убедилась. Мысль пришла ей в голову неожиданно – уже по пути к дому матери, когда она оказалась рядом с цветочным магазином: принесу-ка я ей цветы в знак моих благих намерений. Но Биттори, едва увидев их, заявила:
– Слушай, я ведь еще не померла.
Терпение. Прежде чем войти, стоя перед дверью, Нерея спросила про коврик, который привезла из Лондона.
– Да ты уже сколько раз спрашивала. Могла бы догадаться, что он мне не понравился.
– Ты мне никогда об этом не говорила.
– Есть вещи, которые произносить вслух не обязательно.
Терпение, терпение. Нерея помнила просьбу брата: только не спорь с ней, пожалуйста, не спорь.
– А твой муж? Вы снова разбежались?
– Где-то ходит.
– Он у тебя вечно где-то ходит.
– Мама, у Кике много работы. Не будь такой подозрительной.
Биттори поставила букет в вазу с водой. Сказала, что цветы хорошо пахнут и что в субботу, если дочка не возражает, она отнесет их Чато. Нерея мягко пожаловалась, что в гостиной холодновато. И при этом глянула на распахнутую настежь балконную дверь.
