— И как? — полюбопытствовал без особого интереса москвич. Чисто по Карнеги, поддержания беседы для.
— Блестяще, — хмыкнул майор. — Результаты, как говорится, превзошли самые смелые ожидания. «Классная дама», тогда еще в капитанском звании, был как раз одним из тех, кто эту агентурную сеть активизировал. — И продолжил голосом бабушки Арины-сказительницы: — Идет, значит, советский военный разведчик по иностранному городу, по знакомой исключительно по справочнику улице. Ранняя осень, солнышко, милота, короче. Отворяет калитку нужного дома и видит, как агент сгребает листья в кучу. «Гутен морген, — говорит. — У вас продается?..» А тот вместо отзыва на пароль, не дослушав, разворачивается и как на…т нашему граблями по хребту. И орать начинает, как будто грабят его. Тут из-за сарайчика появляется еще один импортный персонаж, брат агента, по виду. С лопатой наперевес. И начинают они в четыре руки нашего товарища метелить.
— Ух ты!
— Точно так. Но наш-то тоже не промах оказался, разведчик все-таки советский. Быстренько ноги в руки, низкий старт и, снеся башкой ворота, — на волю. Так и ускакал. Другим многим, кстати, повезло гораздо меньше. Отметелили и сдали по месту жительства властям.
— Даже забавно. — Подполковник сдержанно улыбнулся. — Умеют все-таки наши ветераны под сто граммов и огурчик байки травить. Заслушаешься.
— Но дело-то совсем не в том, — неожиданно строго заметил майор.
— А в чем, позвольте спросить?
— Да в том, что не стоит судить о других по себе. Наши-то решили, что уж ежели немец подписал «обязаловку», то он теперь пожизненно с потрохами — наш. Потому как если у него дома узнают, то такое ему за это будет! А немцы точно знали, что ни хрена подобного. Поэтому подмахивали с легким сердцем все бумаги, что подсовывали. А по возвращении домой сообщали компетентным органам о том, к чему их принуждали в плену. И спокойно жили себе дальше.
— Мораль, — вступил в разговор полковник, — не все так просто, как видится со стороны. Иногда возможны варианты.
— Хотите сказать, — прищурился подполковник, — что вам здесь, на месте, виднее?
— Типа того.
— Мужики, — московский гость развел руками, — у меня четкий приказ, вы же понимаете…
— Как не понять, — вздохнул полковник.
— Да ладно вам, — добавил позитива в разговор товарищ из Центра. — Слепим мы этого сопляка на раз-два. А потом и до братца, глядишь, доберемся.
— И столица автоматически переедет в Нью-Васюки, — поддакнул майор. И опять гнусно усмехнулся.
Посланец столицы с доброй улыбкой на устах погрозил ему пальчиком.
— Ну, что ж, — ровным голосом произнес полковник. — Приказ — дело святое. Значит, будем вербовать.
— Вербовать, уж извините, буду я, — поправил товарища представитель Центра. — Для того и приехал. А ваша задача…
— Заносить хвосты, — догадался майор. — В смысле, осуществлять оперативное обеспечение.
— Точно.
На том и расстались, как бы сказать помягче, умеренно довольные друг дружкой.
* * *
Знаете ли вы, как хорошо, я бы сказал, просто здорово, восстав ото сна с утра пораньше, пробежаться, облачившись в спортивный костюм, километров несколько? Жадно вдыхая при этом свежий, еще не испохабленный выхлопными газами воздух. Чувствуя, как наполняется силой и бодростью тело и историческим оптимизмом — душа. Как потом бодро отработать на одном дыхании день, а по его окончании направить стопы опять же не в бар или пивняк, а на теннисный корт или в фитнес-центр. Ах, знаете, и не понаслышке? А где, позвольте спросить, трудиться изволите? В разведке? В центральном аппарате? С девяти утра до шести вечера, пять дней в неделю с отпуском в сорок пять суток строго по графику? Круто. Примите самые искренние поздравления и идите, пожалуйста, в жопу. Не о вас речь.
А о тех, кто в поле, и не просто там числится, а в полный рост пашет. Вот эти пьют, в крайнем случае выпивают, и с пугающей регулярностью.
Зачем, спросите? А как иначе прикажете «заземлиться»? Способ единственный: растворив в спиртосодержащих напитках постоянно накапливающиеся стрессы. Дабы не допустить перехода их количества в качество с последствиями в виде неизбежных в таких случаях профессиональных заболеваний: номер один (инфаркт), номер два (инсульт) и номер три (язва). А то и всех трех вместе.
Такие вот дела. И у нас, и у них тоже. Или вы думаете, что рыцари плаща и кинжала по ту сторону невидимого фронта настолько наивны, что бегают снимать стрессы к психоаналитику? Дабы, устроившись поудобнее на кушетке, растворять поток сознания, откровенно говоря «об этом». А потом искренне удивляться, что все тайное повылезало наружу, как повидло из пирожка.
Смеркалось, на южный, надоевший хуже горькой редьки город опустилась прохлада.
— Хорошо пошла, — заметил заместитель резидента и, как истинно русский солдат, закусывать или даже занюхивать первую дозу не стал.
— Точно, — кивнул длинный майор. Откушал и захрустел огурчиком. Одобрительно кивнул: — И посол неплох.
Помощник шифровальщика резидентуры в звании старшего прапорщика по основной специальности звезд с неба не хватал. Зато производил очень приличного качества самогон. А еще гениально засаливал выращенные в разбитом лично на заднем дворе посольства парнике огурчики. Регулярно одаривал плодами собственного труда «тесный круг ограниченных офицеров» резидентуры и, что самое главное, плотно держал язык за зубами. За это ему уже второй раз продлевали срок командировки и регулярно отмечали благодарностями к праздникам. За успехи в боевой и политической.
— Значит, Москва все-таки решила вербовать, — задумчиво проговорил толстяк.
— А ты чего ожидал?
— Признаться, надеялся, что хоть кто-нибудь там включит голову.
— Ага, — майор загарпунил очередной огурчик, — щас вам.
— Чует мое сердце: парнишка дел-то натворит.
— Этот сможет, — кивнул майор. — Слыхал, ему много обещано в случае успеха.
— Насчет этого у меня несколько другие сведения. — Полковник потянулся к бутылке. — Ну, за их успехи.
Откушали, помолчали.
— А теперь слушай сюда. — Полковник полез в карман за сигаретами. — Стараться наш вундеркинд будет изо всех богатырских сил, поэтому последствия могут быть самыми неожиданными.
— Это точно, — согласился майор.
— А потому тебе надо будет обставить все по уму. Ну, ты понял.
— Да все я понял, Сидорович. — Фирменная кривая усмешка в очередной раз промелькнула по физиономии и скрылась за ухом. — Наливай уже.
Глава двадцать четвертая
— Рад знакомству, надеюсь, со временем оно перерастет в крепкую дружбу.
— Спасибо, хотя я не совсем понимаю…
