В данном конкретном случае мировой носитель вируса демократии решил сыграть жестко сразу. В последнее время бархатные перчатки как-то вышли из политической моды. Теперь каждый норовит приложить каждого крепко сжатым кулаком. А то и кастетом. Время такое паскудное.
Через несколько дней здесь, в столице этой самой страны, на площади перед президентским дворцом должен состояться митинг протеста крестьян против выделения части плодородных земель китайцам. Типа в долгосрочную аренду. Не так уж и много они ее получили, если честно, однако… Однако везде и всегда найдутся недовольные. Если таковых как следует поискать. Тут же стимулировать материально. И грамотно возглавить.
Вот этих-то мирно митингующих и должны будут обстрелять из автоматического оружия пятеро боевиков из группы, которую, к счастью, поручили курировать носатому Михаилу. Обстрелять и быстренько выдвинуться к ожидающему их транспорту. Которого в условленном месте почему-то не окажется. А ставших отработанным материалом стрелков ликвидируют другие спецы. На сей раз снайперы. Они же прицельно отработают по временно впавшей в ступор толпе, добавив таким образом еще несколько сакральных жертв к уже имеющимся. Чрезвычайного и полномочного двадцать третьего секретаря из посольства Соединенных Штатов, например. Жалко мужика, конечно, но что поделаешь. Рубка леса, как известно, без щепы не обходится.
Что дальше? А дальше начнут крошить китайцев. Почему именно их, спросите? Да потому, что все пятеро погибших стрелков будут именно гражданами КНР. Даже с паспортами.
— Сами понимаете, — заметил, помнится, сэр Бенедикт, — проверять подлинность документов никто не будет. Хотя они как раз подлинные.
— Это как водится, — кивнул Гуйлинь. — А какова, стесняюсь спросить, моя роль в этом спектакле?
— Неужели непонятно? Вас планировалось сначала выпотрошить до донышка, а потом подкинуть тело к тем пятерым, — последовал честный ответ. — Ничего личного, друг мой. Просто работа такая. И, согласитесь, присутствие генерала китайских спецслужб, пускай даже мертвого, с вашим-то послужным списком придаст общей картине необходимую… — тут он прищелкнул языком, — необходимую завершенность. Грубовато, конечно, но, думаю, сойдет.
— Точно, — согласился Большаков. — Это как чудесным образом оказавшийся на месте теракта микроавтобус с Кораном в салоне, портретом Бен Ладена и «Аллах акбар» с тремя ошибками. А прошу прощения за любопытство, меня-то что ожидало?
— Поначалу, — отозвался достопочтенный сэр, — к операции планировалось подключить мертвого вас и пару-тройку боевиков с уже российскими паспортами. Но я смог убедить руководство, что это будет уж слишком топорно, — и замолчал.
— Повторяю вопрос.
— Поэтому, — сэр Бенедикт застенчиво улыбнулся, — вас было решено в экстренном порядке принудить к сотрудничеству. А если не получится, как следует допросить с…
— С последующей утилизацией, — догадался Большаков.
— Что поделаешь. — Бенедикт забыл, что руки строго зафиксированы, и попытался ими развести. — Та самая оперативная необходимость.
— Такие вот милые планы касательно этой, — Большаков ткнул пальцем в сторону окна, — страны и нас обоих.
— Твою же ж мать, — не раскрывая рта, промычал Котов и заворочался в кресле.
Глава тридцать пятая. Была такою страшной сказка…
Продолжение
Дальнейшее развитие событий просчитывалось на раз-два. Тоже мне бином Ньютона для барабана с оркестром.
Погромы китайцев неминуемо перейдут в выступления против правительства и лично президента. Тот как раз в то время должен будет находиться с официальным визитом как раз в Китае. Там же, судя по всему, и попросит убежища.
Что будут делать силовые структуры? Да ни хрена они делать не будут. Пока не выяснится, куда качнется маятник, займут нейтральную позицию. А потом уже, как и прежде, примутся с энтузиазмом исполнять приказы того, кто окажется при власти.
Что будет делать Китай? Тем или другим способом, но непременно встанет на защиту своих граждан. И своих интересов в регионе. И тут же окажется весь в дерьме перед лицом прогрессивного мирового сообщества.
А что Россия? Точно окажется в положении классического цугцванга, когда каждый возможный ход ведет к поражению. Решительно поддержит Китай и очутится мало того что в том же дерьме, так еще и до предела испортит отношения с находящимся в собственном подбрюшье суверенным государством. Осудит Китай, пусть даже мягко и ласково, и тут же лишится стратегического союзника. Призовет конфликтующие стороны успокоиться и начать решать проблемы за столом переговоров — и заслужит презрение с двух сторон.
А кто же тогда выиграет?
Прежде всего та самая держава, оплот демократии, не будем называть по имени. Пришедшие к власти на волне революции ее ставленники тут же похерят соглашение о закрытии чьих-то военных баз на собственной территории. Не дожидаясь подсказок, заморозят отношения с Китаем и, конечно же, расплюются с Россией. Потому что она, как всегда, во всем виновата.
Новые, извините за выражение, элиты, пришедшие на смену сметенным святым народным гневом предыдущим. Перебивавшиеся до этого буквально с хлеба на кумыс из-за скудости грантов.
Творческая интеллигенция в случае, если успеет вовремя переобуться и начать славить новых героев. А она успеет. Не в первый раз, поди.
Кто еще? Узкие круги широких народных масс. То есть те, кто успеет в процессе святой народной революции пограбить.
Все остальные останутся при своих, и это в лучшем случае.
— Теперь о нас. — Большаков подлил в пиалу принесенного Котовым чая.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Гуйлинь.
— Интересуюсь, что собираетесь делать?
— Я-то? — Китаец нехорошо улыбнулся. — Несколько часов назад вышел на связь с руководством.
— И?
— Взяли паузу. Думают.
— Вот как?
— К сожалению. Но часть бывшей моей группы, четырех бойцов, все-таки разрешили задействовать.
— Маловато.
— Но лучше, чем ничего. А как обстоят дела у вас?
— Тоже связался с руководством. Приказано оставаться здесь, отслеживать изменения в оперативной обстановке, докладывать раз в сутки при необходимости — Большаков с трудом сдержался, чтобы не плюнуть на пол. — И не поддаваться на провокации. — Бросил взгляд на заворочавшегося на диванчике здоровяка: — Котов, молчать!
Он не счел нужным упоминать о том, что с полгода назад в его епархии ввели должность первого зама. И продавили на нее назначение одного хорошего парня с крепкими связями в коридорах власти. И, конечно же, тот, оставшись за главного, вежливо, но решительно отказал Большакову, когда тот потребовал выслать людей.
— Мило. — Гуйлинь потянулся к портсигару. — Значит, скоро нас будет всего семеро, как в том вестерне.
